Игра Ловца

Каминский Андрей Игоревич

— В воде — прогремел голос в небе Душечка продвинулась еще. Мы с Госпожой карабкались по содрогающейся от драконьих корч земле. Змей не замечал нас. Внимание его приковывал Боманц. К земле спикировал летучий кит. Щупальца его пошарили в реке, схватили что-то, кит сбросил балластную воду и взлетел ввысь.

В китовых щупальцах корчилась, визжа, человеческая фигурка. Настроение мое поднялось. Мы все же сделали это…

— Смотри! — Госпожа дернула меня за руку, указывая вверх. Я посмотрел и невольно замер, увидев средь облаков стремительно растущую черную точку.

Душелов, наконец, решила вмешаться в схватку!

Летучий

кит взлетел слишком высоко — еще миг и он бы вылетел из границ безмагии, когда на него обрушился поток яростного пламени. Властелин упал на берег в двух шагах от спасительной реки. К нему опрометью кинулись солдаты сразу трех армией. Чудом еще, что они не передрались за право первым убить его.

Дракон Душелова снизился, пронесясь над войсками и остановился над нашими головами. Из-за уродливой башки послышался смех и оскорбления с нескольких голосов.

— Сука! — выругалась Госпожа.

Я поднял лук, хотя и знал, что это не поможет против огнедышащего чудища, сплошь закованного в броню. В глубине черной глотки забрезжило багровое свечение.

— Так глупо, — простонала Госпожа, — какая все-таки дрянь!

Она на миг прикрыла глаза и я с трудом справился с искушением последовать ее примеру. Никогда не считал себя героем, но сейчас мне хотелось встретить смерть лицом к лицу. Я видел, что происходит с армиями, на которых обрушивает свою ярость эта тварь: по крайней мере это будет быстро.

— Что-то пошло не так, — вдруг услышал я спокойный голос. Оказывается, Госпожа давно открыла глаза и теперь внимательно смотрит на дракона. Тот выглядел… растерянным. Выгнув шею он обернулся, внимательно рассматривая обеих своих наездниц. Я пригляделся и увидел, что на спине дракона идет ожесточенная драка. Ветер донес звуки многолосой ругани и призывы на непонятных языках. Как-то сразу я понял, что это не было ни одним из голосов Душелова.

Я повернулся к Госпоже и увидел, что она улыбается.

— Безмагия, — сказала она, — моя сестра потеряла власть над своей рабыней.

Словно в подтверждение ее слов, монстр издал оглушительный рык, гневно взирая на фигурку в черном капюшоне, вцепившуюся в серебристые волосы драконьей всадницы. Одновременно она что-то выкрикивала дракону, зависшему в воздухе.

Душелов все же сумела найти выход — блеснула сталь кинжала, приставленного к горлу взбунтовавшейся рабыни. Я увидел полный гневного возмущения взгляд сиреневых глаз, потом перевел взгляд на дракона, потом на берег реки. Там шла борьба: Ильмо, Лейтенант и Молчун поспели к Властелину первыми, кинувшись на него, еще ошеломленного падением на землю. Все равно что кидаться на тигра. Он отшвырнул Ильмо на три десятка футов. Я услышал треск, когда он переломил Лейтенанту позвоночник. В этот же миг солдаты Душелова накинулись на солдат Госпожи и Душечки.

Дракон издал гневный рык, к которому примешивалось явно недоумение. Кто-то из солдат Госпожи, стоявших ближе всего к нам, поднял арбалет. Наверное, он целил в Душелова, но из-за взмахов могучих крыл стрела отклонилась от цели, вонзившись в ногу сереброволосой красавицы. Дракон издал новый рык и, выгнув шею, обрушил яростное пламя на наше войско.

Я не сразу понял, что случилось, даже ощутив на груди знакомое покалывание — это возвращался к жизни амулет. Перевел взгляд на Госпожу и увидел на ее лице отблеск настоящего страха —

чего не было и перед огнедышащей пастью. Потом вдруг вспомнил, что видел Душечку неподалеку от того придурка, что выстрелил в дракона. Нападение солдат Душелова застигло ее врасплох, а глухота сыграла с ней самую жестокую шутку в ее жизни — она не успела оглянуться на то, что происходило у нее за спиной.

Безмагии больше не было!

Я даже не успел испугаться, а Госпожа уже тащила меня к оставленному позади ковру. Рядом уже взлетали один за другим ковры Взятых. Но быстрее их всех несся на юг черный дракон, к спине которого, плотно прижавшись друг к другу, припали две женские фигурки.

А позади нас гремел гром и с внезапно почерневшего неба били белые молнии, испепелявшие китов и мант, а также всех, кто не успел удрать достаточно быстро. За время пребывания в безмагии Властелину нанесли достаточный ущерб, чтобы он не чувствовал себя так хорошо как раньше. Но даже того состояния, в котором он дожил до смерти Душечки ему хватило, чтобы расправиться со всеми врагами. По крайней мере, с теми, кто не успел убежать.

Мы с Госпожой — успели, также как и некоторые из членов Отряда, успевшие вскочить на ковер или летучего кита. Но я не готов считать это везением.

В эпоху нового Владычества самыми везучими могут оказаться те, кто умер первыми.

Интерлюдия (Дракон-2)

Ночь спустилась на Драконий Камень, окутав и мрачный замок, давший название острову, и рыбацкие селения c портом на побережье и высившуюся над всеми ними исполинскую гору. Сейчас Драконий Камень спал, как и таившийся в его недрах подземный огонь, как и весь остров, убаюканный обманчивым спокойствием ночи. С тех пор как Дейнерис Таргариен увела свою армию на Север, Драконий Камень редко пользовался вниманием владык Вестероса, почти забывших об острове с которого некогда началось Завоевание. Императрица Серсея держала здесь гарнизон, но о его присутствии напоминал лишь красно-золотой стяг Ланнистеров, развевающийся над Драконьим Камнем. Раз в год с островитян собирались подати, но в остальном их жизнь особенно не изменилась и они думали, что так будет всегда.

И никто — ни на острове, ни во всех Семи Королевствах, не мог и представить насколько они ошибались.

Стяг Ланнистеров по-прежнему реял над мрачными химерами Драконьего Камня, но сами солдаты перестали нести службу. Они спали, спали вечным сном: удушенные скользкими кольцами, отравленные змеиным ядом; лежали, уставившись в потолок мертвыми глазами или схватившись за горло, на котором алели ранки от острых зубов, высосавших всю кровь. Начальник гарнизона, сир Сэмвелл Спайсер, сидел за Расписным Столом в Каменном Барабане: лицо его было черным, искаженным гримасой ужаса.

За этим же столом находилось еще трое — единственные живые существа во всем замке. Во главе стола восседала Рейнис Таргариен, в ниспадающем черно-красном облачении, несколько скрывающим ее изуродованное тело. На обезображенном ожогами и шрамами лице лихорадочно поблескивали сиреневые глаза. Слева от нее, в неизменном белом одеянии сидела леди Арабелла Марч и ее зеленые глаза зловеще мерцали в сгустившемся полумраке. Справа же от Рейнис сидела Марселина де Русси, чьей единственной одеждой оставались ее длинные волосы.