Игра на Цезаря

Саринова Елена

– Добрый день, Батюшка. Извините, что отвлекаем от колки дров. Мы к вам… за советом, – вот и я решила вести себя также без затей.

Местный священник от такой новости пораженно расширил глаза:

– Ко мне?

– Так точно. К вам.

– Ну, проходите, – и, бросив топор в траву, суетливо одернул выцветшую до серости рясу.

Я прямо напротив, у крыльца, замерла:

– А ничего, что с непокрытой головой?

– Ничего, – взмахнул он ладошкой… Да. Видно

давно сюда никто с такой оказией не заходил. – Бог всех слышит и в любом нашем обличье.

Внутри храма оказалось на удивление чисто и даже уютно. Правда, без знаменитых местных ковров на плитах пола. Зато с веселыми домоткаными половиками. Как дорогами: прямо к алтарю, правой иконе за здравие и к левой – за упокой. Однако трескучие свечки торчали сейчас лишь по центру. Целых три. Мы уселись на широкой скамье под окном, справа от входа.

– Кх-х, – от неловкости кашлянул в кулак Эрик.

Батюшка сложил на коленках руки:

– Я вас слушаю.

– Говорю… И у меня вот какой вопрос: что здесь происходит?

– В каком смысле? – дернул священник бородой.

– В смысле вменяемости вашей паствы. Мы сами – не здешние. И прибыли сюда по важному делу, но, ощущение сразу сложилось, будто все вокруг тронулись в уме. Нет, я, конечно, понимаю специфику конкурентной борьбы и личных неприязней, но, чтобы вот так массово ненавидеть и бояться?.. Батюшка, объясните. Кто, кроме вас?

А вот теперь они кашлянули оба разом: и священник и Эрик. Но, раз вопрос я задала первому…

– Что я могу вам сказать, дочь моя? – неожиданно проблеял тот.

– Правду, – вскинула я брови. – Мы же – в Божьем храме, а вы…

– А я здесь еще и живу.

– То есть?

– А то и есть… – скосился он в правую пеструю «дорогу». – Дочь моя… я малодушен, признаюсь вам, ибо правы вы: кто кроме. Я малодушен. И я… тоже боюсь. Но, не за себя. За души всех, живущих здесь. Ибо, когда затянется беспросветно тропка от Поперечки в эту дверь, не будет им дороги и в царство Отца нашего.

– И как скоро она «затянется»? – подал голос Эрик.

– А уж не долго ждать, – вздохнул, обернувшись к нему Святой Отец.

– Так ждете то вы чего?

– Чего я жду, дочь моя?.. Да уж точно не комиссии из Синода. Жаль мне их.

– Кого? – гулко огласилась я.

– Свою паству, – уточнили недоуменно. – Вдруг, одумаются, вернутся к истинным в жизни ценностям. Еще есть шанс… А вот вы, – и вскинул на меня глаза. – Вы с какой целью интересуетесь?

– Я? – голос мой теперь вышел хриплым. – С целью действовать, а не «ждать». И вы, кроме своих «маршрутных афоризмов» чем-то еще нам можете помочь?

– «Маршрутных

афоризмов»?.. Да, пожалуй, ничем. Кроме… вы знаете притчу об «олефиа фрура»?

– «Олефиа фрура»? – прищурилась я на Эрика. Тот недоуменно скривился. – Нет.

– А, ну тогда, пожалуй, ничем, – и боком встал со скамьи. – Вы меня извините. Пора готовиться к службе. Может, останетесь на нее? Я потом щи разогрею и самовар вскипячу.

– Не-ет, спасибо. Нам пора, – и, не оборачиваясь, пошла к двери. Лишь у самой ее задержалась… А впрочем, пусть как хочет. У каждого свои «методы». – До свидания.

– Бог вам в помощь! – гулко хлопнула за нашими спинами тяжелая ржавая створка…

– У-уф-ф… – громко выдохнула я на крыльце.

Эрик сбоку от меня тихо хмыкнул:

– Да-а… Божий иносказатель… Агата?

– Ага?

– А теперь-то ты готова сделать выводы?

– Нет, Эрик. Осталось еще одно место в здешнем «дурдоме».

– И какое? – с прищуром глянул он на меня. – Хотя я мог и догадаться. Местная таверна?

– Так точно, рыцарь Прокурата, Лапиньш. Ну что, идем?

– Пошли. Заодно там и пообедаем…

Местная таверна «Веселая овца» выглядела куда более радостно и зазывно, определяя собой истинную шкалу местных попереченских ценностей (может, Батюшке сюда со своими службами выходить?).

– Ох, дверь, – дернул меня резко назад, обхватив рукой, Эрик. – Смотри, куда идешь!

Высокий хмурый мужчина, выскочивший оттуда на крыльцо, рассеянно на нас глянул:

– Простите.

Я – удивленно застыла:

– Ух, ты.

– Ты чего?

– Я знаю его.

– Кого? – вывернул Эрик шею на узнанного.

– Этого человека, – и тряхнула головой. – На выходных, в Либряне… видела.

– И-и?

– Это – мастер оттуда. Он с моим дядькой на празднике Святого Рока за руку здоровался. Только вот по какому ремеслу…

– Угу… Так, может, прямо сейчас и выясним? Прошу, – и сам теперь распахнул ее, обдав меня съестными ароматами изнутри.

– М-м. По-шли, – тут же втянула я их своим носом.

В длинном, обвешанном по стенам овечьими шкурами, зале было почти пусто. Если не считать одного едока. Лохматого, в мятой серой рубахе, расстегнутой на все видные из-за стола пуговицы. И, судя по первому взгляду, пьяного вдрызг.

– Они вместе сидели, – тут же тихо оповестила я Эрика.

– Угу-у, – догадливо скривился тот. – Тарелка на столе напротив. Понял, – и бодрым шагом, обогнув меня, направился к соседнему с ним столу. Я поскакала следом, по дороге снимая сумку с плеча… А как есть-то, оказывается…