Игра на чужом поле
Шрифт:
Я кивнул, поддерживая тон:
— Ну, с вами тягаться — дело непростое. Вы же народный любимец.
Ельцин усмехнулся, но по глазам видно было, что слова польстили ему.
— Да… но соперник мой коварный оказался! Административного ресурса нахватался, агитаторов нагнал, обещаниями москвичей кормил. Всё, что можно, на меня вылил — от «предателя партии» до «американского шпиона». А народ-то у нас мудрый — поверил в мои слова, а не в их обещания!
Он замолчал, задумавшись, а потом неожиданно спросил, чуть повернув ко мне голову:
—
Вопрос прозвучал почти дружелюбно, но за ним явно угадывалась оценка — как будто Борис Николаевич уже прикидывал, кто рядом с ним: соратник, конкурент или просто случайный попутчик, оказавшийся рядом.
— От Хакасии, — ответил я, стараясь выглядеть непринуждённо.
— Сибирь! Молодец! Ты это… с кем надо — держись. А так — берегись. Политика, брат, хуже ринга: там хотя бы видишь, откуда кулак летит.
Он дружески подмигнул мне и вдруг пожаловался:
— Из министров меня убрали сегодня, понимашь! Сказали — раз депутат, то министром быть не должен. Но первым замом председателя Госстроя оставили… Был я сегодня в ЦК, всё обсуждают и обсуждают, кто ответственность будет нести за Тбилиси. Не до меня им сейчас. Но ничего! Выборы у нас новые, и люди будут новые! Такие, как ты — молодые сильные и честные! Мы с тобой, Толя, таких дел наворотим!
Каких дел?! Ты под опалой, да и не в друзьях мы! На кой мне такой друг? Но ведь не скажешь об этом в глаза. А люди вокруг смотрят на нас, запоминают. Ельцина-то все знают — ясно, что пойдут сплетни.
— Дела делать надо, а не воротить! — ответил вместо меня на последнюю реплику… мой непосредственный начальник!
Да, Шенин тоже тут! Но он уже выходит из здания избиркома с заветной коробочкой в руках.
— Нет, воротить, именно воротить придётся! — захохотал Ельцин, испугав сморчка и бабку-уборщицу со шваброй, которая и не думала уступать нам проход, подметая крыльцо перед лестницей наверх.
— Здравствуйте, Олег Семенович! — немного растерялся я.
— Толя, ну и как ты выступил на турнире? — жмёт мой шеф руку сначала Ельцину, а потом и мне.
— Да как Штыба мог выступить? Морды всем поразбивал — и всё тут! Читал «Советский спорт» утром, — опять ржет Ельцин.
Тяпнул, что ли? Уж больно весел.
«Штыба!» — чуть слышно прошелестел сзади сморчок, который, наконец, меня узнал.
— Шесть золотых медалей у нашей сборной и одно серебро, — не стал выпячивать свою роль я.
— Молодцы! А ты в какой гостинице остановился? — спросил меня Шенин.
— В «Москве»!
— Найду тебя сегодня! Я завтра утром улетаю уже, — коротко бросил Олег Семенович и поспешил к ожидавшей его машине.
А вот это против моих планов, ведь я надеялся сегодня к Власову напроситься на дачу. Мне и по аренде пообщаться с ним надо, и по церкви, будь она неладна, и по прочим делам. А самое главное — надо понять, что у нас в стране происходит, да
В Центральной избирательной комиссии нас уже ждали. И не только Ельцина, но и меня! Может, сморчок предупредил? Поэтому удостоверение за номером 308 и значок мне выдали за минуту. Всё быстро и слаженно, без всякой волокиты.
Разглядываю документ. Слева гордо красуется надпись: «Товарищ Штыба Анатолий Валерьевич избран народным депутатом СССР». Печать с гербом и подпись председателя верховного совета СССР. Слегка неразборчиво, но и дурак сейчас знает кто это. Горбачев, конечно!
— А раньше две подписи было, — рассматривает свою книжицу и Ельцин. — Председателя и секретаря. Ишь! Вот, Толя, смотри: 1989–1994, — Ельцин тычет в цифры слева удостоверения. — Пять лет мы будет представлять свои округа и заботиться о народе!
Ну да, как же! Какой девяносто четвертый? Дожить бы до девяностого в качестве депутата, — усмехаюсь я про себя, но послушно киваю и «агакаю».
Справа вклеено моё фото, как всегда с недовольной мордой. Да ещё в спортивном костюме. И откуда они его взяли? Я же сдавал нормальное — в рубашке и галстуке!
— Эко у тебя физиономия насупленная, — нелестно высказал Ельцин свое мнение о моей внешности, заглядывая с любопытством мне через плечо.
— Какая есть, — я и не думаю обижаться.
БН у нас мужик простой, что он и подтверждает следующей своей фразой:
— Толя, в «Советском спорте» статья есть про волейбольный турнир в твоём крае… — почти интимно прошептал он мне на ухо, будто секрет какой раскрывал. — Там одни гандоны…
— Кооператоры? Читал! — кивнул я и твердо пообещал дядьке: — Устрою им сладкую жизнь, когда вернусь!
— Молодец! Мужик! — похлопал меня по спине Ельцин и, внезапно по-братски обнял.
А я, чувствуя пристальные взгляды вокруг, ясно осознал: всё, замаран окончательно. Теперь в глазах общественности я — близкий соратник опального коммуниста, и никаких оправданий не будет.
По пути назад, тоже пешком, перечитываю ещё раз статью в газете с тиражом, на минуточку, больше пяти миллионов! «Семьдесят рублей в сутки платили кооператоры за аренду судна, 10 тысяч 400 рублей „заработало“ управление речного пароходства на этой „операции“ — немалые деньги. Выиграли, видимо, и кооператоры, и речники, только вот посетители кооперативной гостиницы проиграли…»