Игра на двоих
Шрифт:
Незаметно наступает вечер. Я неподвижно стою перед зеркалом, пока Октавия застегивает молнию на платье, а Вения поправляет потекший от жары макияж. Рядом Флавий помогает Хеймитчу надеть пиджак и завязать галстук. Как только они заканчивают, нас провожают на Главную Площадь. По дороге я с беспокойством спрашиваю ментора, почему мы не можем встретиться с нашими подопечными до начала церемонии, но Эффи прерывает меня, сказав, что у нас нет на это времени. Мы садимся сбоку в самый центр, чтобы лучше видеть и квадригу Дистрикта-12, и Президента. На мгновение мне становится жаль, что менторы должны сидеть вместе со зрителями. Я чувствую себя неуютно в этой
На входе Организаторы Парада раздают бинокли и программки. Трибуны постепенно заполняются народом. В глазах рябит от яркого света и разноцветных нарядов присутствующих. Почти все приносят с собой пышные букеты цветов. Розы. Я невесело усмехаюсь. Пока Хеймитч следит взглядом за выходящими на Площадь Организаторами и чиновниками во главе с Президентом, я не спускаю глаз с ворот конюшни, отсчитывая секунды до начала. Наконец шум смолкает и мы различаем первые звуки музыки. Волнение нарастает, а вместе с ним — интрига. Что интересного стилисты собираются показать нам сегодня?
Ворота распахиваются, выезжает колесница Дистрикта-1. Белоснежная квадрига, серебристые туники, сверкающие всеми цветами радуги драгоценные камни. Роскошь. Толпе вполне хватает ослепляющего блеска первой пары, чтобы признать их фаворитами. Правда, ненадолго. Я смотрю на проезжающих одна за другой команды трибутов, но не различаю лиц: все сливается в сплошное пестрое пятно. Колесницы не останавливаясь несутся вперед под одобрительные крики толпы. Трибуты рассылают воздушные поцелуи в ответ на теплый прием Капитолия. Каждый из Дистриктов уникален, но их уникальность до странности одинакова: белоснежные улыбки, гордо выпрямленные спины, яркие краски, шуршащие ткани. Даже ведущие, комментирующие все действо, начали уставать от этой уникальности, не зная, какой эпитет подобрать к очередной появившейся из-за ворот квадриге.
Девятый, Десятый, Одиннадцатый. Время летит подобно стремительному бегу лошадей, запряженных в колесницы. Наконец ворота раскрываются в последний раз, выпуская трибутов Дистрикта-12. Вдруг свет фонарей гаснет, и хмурое сумеречное небо озаряет ярко-алый сгусток пламени, летящий по дороге между трибун. Я перевожу взгляд на громадные экраны и теряю дар речи — так же, как сидящие рядом со мной люди. Все стихает: крики, свист, комментарии ведущих, музыка. Не слышно даже цокота копыт: колесница словно летит по воздуху. А в ней — два человека, чьи юные обнаженные тела объяты огнем.
Язычки пламени — желтые, оранжевые, кроваво-красные — окутывают Примроуз и Пита, словно закрывая их от бездушно-жестокого мира и от праздного любопытства собравшихся на этой площади людей. Их бледные лица практически невозможно различить на завесой огня; они кажутся горящими призраками. В отличие от от всех остальных, они стоят не рядом, а друг за другом: руки Прим опущены вдоль тела, а ладони Пита покоятся на ее плечах. Они смотрят только вперед, а объективы камер направлены только на них, с момента их появления и до самого конца церемонии. Не успеваю я подумать, каких трудов им стоит удержаться на ногах, не касаясь колесницы, как люди на трибунах разом встают и начинают аплодировать, так и не произнеся ни слова. Нам с Хеймитчем и Эффи не остается ничего, кроме как присоединиться к овациям. Даже Президент не сразу начинает свою традиционную речь. Прежде чем поприветствовать новых трибутов и привычно-насмешливым тоном пожелать им удачи, он несколько долгих минут всматривается в лица Примроуз и Пита. Насколько мне удается увидеть, те не отводят и не опускают глаз под его пристальным взглядом.
После церемонии мы быстро возвращаемся в здание и спускаемся
— Ты умница. Было страшно?
Та чуть прижимается ко мне и доверительно шепчет:
— Немного. Когда Цинна поджигал нас, я думала, что огонь настоящий. Боялась, что сгорю заживо.
— Он бы этого не допустил, — улыбаюсь я в ответ на ее робкое признание. — Ты можешь ему верить, он желает вам обоим только добра.
— А я уж подумал, что ты начала во мне сомневаться, — раздается у меня за спиной. Обернувшись, ловлю чуть виноватый взгляд Цинны.
— Можем поговорить?
— Да, конечно.
Оставив девочку под присмотром визжащей от радости Эффи, подхожу к стилисту.
— Ты превзошел себя. Как и всегда, впрочем.
— Я старался, — устало улыбается стилист.
— Прости за то что было утром. Я не знала, как объяснить, что нам нужно. Что нужно Прим.
И, обреченно выдохнув, продолжаю:
— Я не стилист и совсем не понимаю в моде. Мне просто не хотелось, чтобы они увидели в ней вторую Генриетту. На Арене ей бы это только повредило.
— Тебе не за что извиняться, — качает головой парень. — Ты думаешь с точки зрения бывшего трибута и намного лучше меня знаешь правила игры. Хеймитч мне все объяснил.
— Он умеет, — мы громко смеемся, ловя заинтересованные взгляды менторов и команды подготовки.
— Меня иногда заносит не совсем туда, куда нужно, — признается Цинна. — Если видишь что я слишком увлекся, сразу говори мне об этом.
Я раздумываю, прежде чем ответить.
— Не смотри на нее так, как смотрел на меня. Она другая.
— Да, — глядя в сторону Прим, признается стилист. — Я это понял, пока работал с ней сегодня.
Забыв о всяком страхе, этот русоволосый ангел кружится по комнате, демонстрируя всем искорки пламени, вспыхивающие на костюме. Вдруг я замечаю, как к ней подходит трибут из Дистрикта-11 — темнокожая девочка примерно ее возраста. Рута, кажется. Она с интересом что-то спрашивает, и Прим приветливо отвечает на ее вопрос. Они рассматривают наряды друг друга и смеются. Наблюдая за столь забавной сценой, я невольно улыбаюсь. Но моя улыбка гаснет под внимательным взглядом Цинны.
— Ты беспокоишься за нее.
В этот момент Прим отвлекается от разговора с Рутой и все с той же доброй и открытой улыбкой смотрит на меня. Я не выдерживаю и, нахмурившись, опускаю глаза.
— Нет. Я просто выполняю свою работу. Я просто хочу, чтобы один из моих трибутов вернулся домой.
Поздравив Цинну с успешным началом сезона Игр, приглашаю его и Порцию поужинать с нами. Те соглашаются, и мы уходим наверх, в наш пентхаус на двенадцатом этаже. Показав Прим и Питу их комнаты, скрываюсь у себя. Сняв платье и мысленно извинившись перед стилистом, небрежно бросаю его на пол, скидываю туфли на чересчур высоком каблуке, распускаю связанные в замысловатый узел волосы, усталым жестом размазываю по лицу макияж и иду в душ. Кажется, я стою под струей горячей воды слишком долго: Эффи зовет ужинать, громко стуча в дверь. Надев первое, что попадается под руку, спешу в столовую.