Игра на двоих
Шрифт:
Она не должна знать, что ее восемнадцатилетняя дочь все так же отчаянно нуждается в защите, как и три, пять, десять лет назад. Она не должна знать, что я давным-давно разгадала ее секрет, и теперь ищу защиту где угодно, но только не под крылом своей семьи. И что отец не в силах защитить никого из нас, а Альма Койн может.
— Скоро все закончится, — я пытаюсь выбраться из ее объятий.
— Почему ты? — она сопротивляется, не желая отпускать меня до самой последней секунды.
— Такова цена.
Эту войну развязали мы, мама. Нам начатое и заканчивать.
В
— Твой новый коммуникаф, — женщина протягивает мне небольшую черную коробочку.
— Чем тебя не устроил старый?
— Усовершенствованная модель, специальная разработка наших ученых. Существует всего в двух экземплярах, второй — у меня. У людей Сноу есть следящие системы, но отследить сигнал этого устройства они не смогут, он будет ложным. Коммуникаф может не только принимать сообщения, но и отправлять их. Так ты сможешь связаться со мной, если что-то пойдет не так.
— Например?
— Что угодно. Не дожидайся, пока станет поздно, будь на связи в любое время суток. И еще… Держи меня в курсе всего, что у вас происходит. Не только снаружи, в Капитолии, но и внутри вашего отряда.
— Хочешь сделать из меня шпиона? А что с остальными подразделениями? Или там только солдаты Тринадцатого?
Меня не удивляет и не ужасает ее просьба: я ожидала чего-то подобного. Должна же быть цена, которую мне нужно заплатить за свою безопасность.
— Нет, все отряды включают людей из разных Дистриктов. Военные, гражданские — все, у кого достаточно сил и нет серьезных ран. Но у вашей команды особая миссия, и вы должны выполнить ее идеально.
Я смотрю на нее в упор, догадываясь, что есть и другие причины.
— Я не доверяю Сойке, — наконец признается Альма. — Не знаю, чего от нее ждать.
— Никто не знает, — фыркаю я. — Она непредсказуема и неуправляема.
— Ты сделаешь это для меня?
Приказ звучит как просьба.
— Да. Сделаю все, что смогу, Аль.
Родители любят меня просто так — Койн надо все время что-то доказывать.
— Береги себя.
Женщина порывисто обнимает меня, но тут же отстраняется и уходит из ангара, ни разу не обернувшись. Я смотрю ей вслед, пока крик командира отряда четыре-пять-один не выводит меня из оцепенения.
Как выясняется уже в планолете по дороге в Двенадцатый, Звездным Отрядом нас назвали не просто так. Победителям, пусть и не в полном составе, снова предстоит стать звездами экрана и лицами революции. Стоит железной птице подняться в воздух, как Плутарх объявляет собрание открытым и в сотый за последние несколько дней раз демонстрирует нам голографическую карту Капитолия, модифицированную с помощью тех Голо, что выкрал Лео.
— Смотрите внимательно, ребята, от этого зависит не только наша победа, но и ваши жизни. Уверен, второе для вас ничуть не менее важно, чем первое.
Замечаю презрительную ухмылку на лице Эвердин. Хевенсби набирает на виртуальной клавиатуре специальный код, и отсвечивающее голубым пространство мгновенно заполняется крошечными капсулами разных цветов.
— Мои люди, решившие до последнего оставаться в Капитолии, передают
Не обращая внимания на тряску, мы отстегиваем ремни безопасности, поднимаемся со своих мест, встаем на колени возле карты и медленно переводим взгляды с одной капсулы на другую.
— Что в них? — почти равнодушно интересуется солдат Одэйр.
— Точно неизвестно, но ничего хорошего. Бомба. Стая переродков. Все, что может задержать отряд. И не просто вывести из строя отдельных бойцов, а убить их, без единого шанса на спасение.
Перед нами Арена, на этот раз в виде каменных джунглей. На каждом шагу — ловушки, контролируемые Организаторами. За каждым углом — армии миротворцев.
— Леди и джентльмены, Семьдесят Шестые Голодные Игры объявляются открытыми! — догадались все, но озвучить страшную правду решилась только Китнисс.
Когда мы прибываем в Двенадцатый, Хеймитч первым спускается по трапу к развалинам и долго стоит на месте, оглядываясь по сторонам. Он не удивлен открывшейся перед его глазами картиной: учитывая грандиозные планы по срыву Квартальной Бойни, глупо было бы не предвидеть подобный исход для родного Дистрикта. Мы уничтожили то, что было важно для старика Сноу, он — то, что было дорого нам. И все же во взгляде ментора мелькает тень грусти. Отстав от группы, я подхожу к нему и трогаю за руку.
— Все в порядке, детка, — он встряхивает головой, улыбается как ни в чем не бывало и забрасывает руку мне на плечо, побуждая двигаться дальше. — Я уже говорил, что мне все равно, где жить, лишь бы с тобой?
Небо над разрушенным Дистриктом один за другим пересекают планолеты. На станции уже ждет товарный поезд. Он — полная противоположность тому, что вез нас на все прошлые Голодные Игры. Дорога занимает два дня. Нашему отряду выделяют целый вагон, но в нем нет не то что удобств, а даже простой мебели. Днем мы сидим, привалившись к трясущейся в такт стуку колес стенке, и тихо обсуждаем наши планы по прибытии в столицу, а ночью спим, подложив под голову рюкзаки и прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Мы выгружаемся из поезда в одном из горных туннелей, что ведут в Капитолий и проделываем оставшийся путь пешком, пересекая залив по мосту. Удивительно, как Сноу не успел приказать разрушить последнее связующее звено между Дистриктами и Капитолием. Боггс активирует Голо и, пока мы идем, поминутно сверяется с картой.
Капитолий разделен на шестнадцать зон, по одной на сторону света. В каждой — отряды прибывших со всех концов страны мятежников. Повстанцы из числа местных жителей, задействуя силы ближайших Дистриктов, взяли под контроль окраины города ценой жизней множества солдат, оттеснили миротворцев вглубь и вынудили Сноу перегруппировать силы и переместить их ближе к центру столицы. Вокруг полно народу. Нам выделяют небольшой клочок земли, чтобы разбить лагерь. Мы ставим палатки и организуем что-то вроде личного мини-Штаба. Боггс вновь запускает Голо, чтобы лучше изучить окрестности. Картина безрадостная: на вид лежащие перед нами улицы пусты и соблазнительно-манящи, но, согласно карте, ловушки расставлены через каждые десять шагов.