Игра на опережение

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Ну так выкладывай, выкладывай… Какой еще пистолет?

— Есть достоверная информация: Рощин работал дознавателем в милиции, когда вел расследование преступления, совершенного группой подростков, которыми командовал этот самый Корягин. Подростки сели, Корягина подвели под амнистию. Впоследствии он стал криминальным авторитетом по кличке Севрюга… И вот они снова встретились.

Курбанов молча подписал, пододвинул бумагу к Турецкому.

— У тебя все? Или что-то еще,

такое же неожиданное?

— Нет, на сегодня неожиданности закончились.

Когда Турецкий вышел, Курбанов какое-то время сидел в кресле, закрыв глаза и откинув назад голову.

Черт знает какую игру затеял Турецкий… Во всяком случае, было бы правильным и своевременным ему подыграть. Наверйяка он сейчас знает больше, чем говорит. Но слишком давить не стоит. Может заподозрить. Какая-то в нем спокойная решимость, которая раньше не часто проявлялась. Конечно, сейчас необходимо сразу передать мяч на половину поля начальства. Пусть с этим разбираются те, кто кашу заварил…

Он энергично выдохнул, тряхнул головой, взглянул на часы.

Мне-то чего опасаться, думал он, набирая номер. Наше дело прокукарекать. А там хоть не рассветай.

— Алло, это опять я. Только что от меня вышел Турецкий. Он принес на подпись запрос в ГУВД на дело об убийстве капитаном ФСБ Рощиным одного бывшего криминального авторитета по фамилии Корягин.

— И что теперь? — недовольно спросил собеседник.

Петухам, которые разбудили или потревожили хозяина раньше времени, обычно рубят головы, подумал Курбанов.

— Вы же просили держать вас в курсе.

— Я все хорошо помню, — раздраженно ответил собеседник. — И потому снова вас спрашиваю: и что теперь?

— Вы взяли это дело под свой контроль, — напомнил Курбанов. — И потому я вам докладываю: в круг подозреваемых по делу о гибели журналиста Бородина попал капитан ФСБ Рощин. Мне показалось, что дело, связанное с госбезопасностью, может принять неожиданный оборот с неприятными для нас последствиями. Иначе бы вас не побеспокоил.

— Вы все правильно сделали. Спасибо, и ничего нет страшного, что вы поставили меня в известность… — устало сказал собеседник. — Извините. Я уже привыкаю жить по принципу: головной болью меньше, головной болью больше, невелика разница. Если у вас все, то давайте закончим на этом наш разговор, ибо мне еще предстоит осмыслить услышанное. Спасибо. И не обижайтесь. Держите меня в курсе.

Звонок из прокуратуры застал Колобова как раз в момент его разговора с Михаилом Рощиным.

— Федя, — обратился к нему голос недавнего собеседника Курбанова. — Ты знаешь, кто такой капитан Рощин из твоей прежней «конторы»?

—

Нет, — ответил Колобов, отведя глаза в сторону, чтобы не встречаться с вопросительным взглядом Рощина. — Впервые слышу. А что такое? Твои умники опять там что-то нарыли?

— Они затребовали его дело из ГУВД. Он застрелил какого-то криминального авторитета.

— Ничего об этом не слышал, — спокойно сказал Федор Андреевич. Он встал из-за стола, прошелся по кабинету, так чтобы повернуться спиной к Рощину.

— Они хотят это убийство приобщить к делу о гибели журналиста Бородина.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Колобов. — Но я пока не знаю, как отнестись к этой информации.

— Хотя бы разузнай… Мне об этом только что доложили так, как если бы это было чревато…

— Пока не вижу оснований для беспокойства… — терпеливо ответил Колобов. — Еще раз спасибо.

И отключил сотовый. После чего снова повернулся к Рощину:

— Так на чем мы остановились?

— Федор Андреевич, там что-то на мой счет? — Рощин глазами показал в сторону сотового, который Колобов положил на стол.

— Никакого отношения… — пожал тот плечами. — Тебе уже мерещиться начинает. Устал? Может, тебе лучше куда-нибудь до суда поехать и отдохнуть?

— Мое дело еще ре закрыто, — отказался Рощин. — И вы это знаете.

— Думаю, мне почти удалось убедить твое начальство забрать его из ГУВД, — сказал Колобов. — Дело нескольких дней, чтобы в самое ближайшее время его закрыли. Лучше объясни, как тебя, всегда выходившего сухим из воды, угораздило так влипнуть с этим Севрюгой… Все-таки из-за девки?

Рощин не ответил.

— Не понимаю, — продолжал Колобов. — Неужели ты не мог найти другой возможности от него избавиться? Ты осуществлял такие головоломные акции, а тут на каком-то алкаше так опростоволоситься? И еще девку загубил… Говорят, краля была, а?

— Гарная дивчина, — поправил Рощин, невесело усмехнувшись. — Интересно, что Агеев то же самое меня спрашивал: успел ли я ею попользоваться.

— А это не досужий интерес… Уж это ты должен понимать.

— В древности говорили: рыба не оставляет следа в воде, птица ^– в небе, мужчина в женщине, — снова усмехнулся Михаил. — Я бы использовал эту мудрость для рекламы презервативов. Если, конечно, потом спустить его в унитаз, то следов точно не будет. Черт его знает… Так всегда получается, когда хочется и рыбку съесть, и на диету сесть.

Как будто из него выпустили воздух, подумал Колобов. А жаль. Оперативник из него замечательный. Не припомню таких… Чтоб так все продуманно, нестандартно…