Игра на равных
Шрифт:
И сама же ответила. Да. И многое. То же потрясающее остроумие. То же врожденное сострадание к людям. Та же способность находить хорошее в любых, даже самых сложных и неприятных ситуациях.
Карли, все еще пребывая в полном смятении, припарковала машину между широкой и короткой Главной улицей, по которой должен был пройти парад, и центральной городской площадью, где потом разыгрывались основные события праздника. Карли вместе с матерью отнесли складные стулья на свое обычное место. Отсюда, с тенистой стороны
Где, интересно, Чейз? У нее сводило живот от предвкушения и тревожного ожидания. Он непременно должен быть где-нибудь рядом. Никто из жителей Уиски-Крика не позволял себе пропустить День города, иначе проштрафившегося привлекали к организации следующего праздника.
Парад уже близился к концу, когда Карли наконец увидела Чейза. Обшарпанный громкоговоритель на стене единственного в городе банка шипел, трещал, и Карли практически ничего не слышала. До нее донеслись лишь слова «лагерь», «дети» и «Самуэльсон» - и толпа разразилась шквалом аплодисментов, даже более громкими, чем те, которыми приветствовали верховой отряд шерифа.
И вот он появился.
Верхом на Бунтаре, в окружении множества детей, которые сейчас отдыхали в Лейзи-Джейке.
Отчаянная тоска и сожаление накатили на Карли. Стиснув на коленях руки, она неотрывно следила за ним, пока он проезжал мимо, крепко обнимая восседающую перед ним белокурую малышку. Та вцепилась одной ручкой в седло, а другой неистово махала зрителям.
Чейз улыбнулся и шепнул ей что-то на ухо. Наверняка что-то очень хорошее, потому что девчушка забыла про седло, обернулась к нему и, обхватив руками за шею, расцеловала в обе щеки.
Он залился румянцем, когда на эту сцену толпа отреагировала настоящей овацией.
Карли закрыла глаза. От любви к нему разрывалось сердце. Даже сквозь плотно закрытые веки образ Чейза с маленькой девочкой в седле стоял у нее перед глазами.
Детский лагерь прошел мимо, и больше Карли уже никого не видела, погруженная в воспоминания.
Она тоже когда-то точно так же ехала с ним на одной из лошадей его деда. Он обнимал ее одной рукой, а другой направлял лошадь к их любимому месту на реке.
Ей было девять, Чейзу тринадцать, и оба они были перепуганы до полусмерти. Майку стало совсем плохо. В тот день ему делали какие-то сложные анализы, и никто не мог сказать наверняка, что сулит ему будущее.
Карли прокручивала весь день в памяти и поражалась не отчетливости воспоминаний, а тому, что она не вспомнила этот случай раньше. Одна из сестер Чейза была лучшей подругой Карли, и поэтому родители оставили ее в Лейзи-Джейк, а сами отправились в город, к Майку. Карли сидела на кухне, дожидаясь Чейза с тренировки по бейсболу.
Вернувшись, он лишь взглянул на ее бледное,
– Чейз… А что, если… что, если Майки умрет?
– Он ни за что не умрет!
– горячо выпалил в ответ Чейз.
– Мы ему этого не позволим.
– Но мама с папой говорят, что он очень сильно болен. Ему нужна почка или что-то такое.
Чейз покрепче прижал ее к себе.
– Не беспокойся, кнопка, - сказал он.
– У меня же две почки. Сегодня я спросил учителя биологии, и он ответил, что человеку нужна всего одна. Если Майки будет нужна почка, я отдам ему свою. Вот и все. А уж он сумеет ею воспользовать лучше, чем я.
Исполненная детской безоговорочной веры, Карли даже не усомнилась в его логике, а просто обернулась точно так, как только что эта белокурая малышка, и обняла - изо всех своих сил. Вот такая была эта дружба. Глубокая, чистая, верная.
– Карли? Дорогая, что случилось?
– Голос матери ворвался в воспоминания. Карли несколько раз моргнула, пытаясь избавиться от образов прошлого.
– Я… Нет… Просто…
Любопытство на лице Бетси мгновенно сменилось тревогой.
– Я так и знала! Как только ты вышла из дому без шляпы, я сразу поняла, что дело закончится солнечным ударом. Разве так можно?! Блондинки должны особенно беречься, моя девочка.
Он опустила ладонь на лоб Карли.
– Гм-м. Жара вроде нет. Но все равно, пойдем, отдохнешь вон там, в тенечке на траве.
Карли едва слышно хмыкнула.
– Какой там удар, мамочка! Еще и одиннадцати нет, да и день облачный. Но все равно, спасибо за то, что тревожишься обо мне.
– Я же твоя мать. Я не могу о тебе не тревожиться. И сильно тревожусь, особенно последние две недели.
– Бетси осторожно взяла Карли за руку.
– Я еще не видела, чтобы ты так страдала. Если бы я только могла помочь!
Карли невидящим взглядом смотрела на процессию новеньких сверкающих комбайнов и молотилок. Парад заканчивался демонстрацией техники из сельскохозяйственного магазина.
А у нее из головы не выходил подросток с горящими синими глазами, клятвенно обещавший спасти жизнь своего друга.
Разве какие-нибудь несколько лет и одна ветреная женщина могли разрушить такую дружбу? От собственных мыслей Карли стало нехорошо. Она впервые за десять лет сомневалась в своем видении событий той весны.
– Мам, - вдруг выпалила она, - почему ты никогда не винила Чейза в смерти Майка?
Бетси вздохнула.
– Ну вот, опять за свое. Карли, перестань, пожалуйста. Это было так давно, а ты только и делаешь, что бередишь старые раны. Это до добра не доведет.