Игра на выживание
Шрифт:
Замолчал, изучая реакцию женщины тяжелым, гнетущим взглядом. Словно гипнотизировал. Не в силах сопротивляться этому гипнозу, она — в который уже раз! — изъявила полную покорность. Не словами — движением головы.
— Что я должна узнать? — торопливо спросила женщина. — Скоро муж придет, кормить его нужно… Сами знаете…
Столяров многозначительно покашлял. Будто привлек внимание босса к непонятной торопливости собеседницы. В самый разгар делового разговора вдруг — пора домой…
Руслан покосился на него, посуровел.
— Успеешь. Я деньги
— Убийство? — похолодела женщина. — Или — похищение?
— Бизнес, — коротко откликнулся Руслан, опрокидывая в узкий, будто разрезанный ударом ножа рот очередную рюмку. — Обычный бизнес… Понимаешь? Как ты думаешь, Столяр, понимает она или придуряется?
— Похоже, придуряется, — впервые выдавил из себя два слова советник, обдав женщину подозрительным взглядом.
— Не верите? Тогда мне здесь делать нечего… Клавдия Сергеевна поднялась, ощупью нашла на краю стола сумочку. Глаза по-прежнему прикованы к диковатому лицу хозяина.
— Сидеть! — не повышая голоса, приказал Руслан, и в этом приказе было столько силы, уверенности в том, что ему подчинятся, не осмелятся не подчиниться, что Иванова покорно опустилась на стул.
— Сделаешь, как я сказал. Только долго не тяни, пожалуйста. Полмесяца, пожалуй, подожду, после волноваться стану… Ой, как волноваться! — всплеснул руками талантливый актер, не сводя с гостьи настороженного взгляда. — Мое волнение может плохо отразиться на твоем здоровье, красавица. Очень плохо. Понимаешь?
И замолк в ожидании покорного ответа. Знал ведь, проклятый садист, она не возразит, не откажется, и все же ожидал. Захотелось послушать дрожащий от страха голос, убедиться в том, что угрожающий намек достиг своей цели.
— Понимаю…
— Вот и хорошо, красавица, вот и отлично, что поняла и оценила… Теперь, пожалуй, отпущу тебя к муженьку. Ласкай его жарче, корми посытней, слюнки вытирай, пыль сдувай. Депутат Думы — полезный человек, нужный человек… Ох, едва не забыл! Старею, милая, склероз замучил… Нужно, очень нужно мне повстречаться с депутатом Ивановым. Понимаешь, деловой разговор двух бизнесменов: одного от предпринимательства, другого от политики… Политика ведь тоже бизнес… Через недельку закажу столик в «Арагви». Точное время сообщу позднее… Поняла, красавица? — И повторил, будто заклинание: — Я деньги плачу, ты понимаешь… Столяр, кунак, проводи красавицу. Она к мужу торопится.
Столяр неуклюже вылез из-за стола…
Из— за угла вывалился пьяный. Покачиваясь на подгибающихся ногах, проводил
Опрятно одетая старушка терпеливо ожидала, когда трое парней допьют пиво. Чтобы подобрать небрежно отброшенные порожние бутылки…
Стоят, тесно прижавшись друг к другу, парень с девушкой, целуются, оглаживают друг друга…
По тротуару торопится с «дипломатом» в руке немолодой мужчина…
Пенсионеры на лавочке лениво просматривают газеты…
Улица живет своей жизнью. Клавдия Сергеевна — своей. Посмотришь со стороны — прогуливается богато одетая дама. Скучающе рассматривает витрины, коммерческие палатки, «коробейников», разложивших товар на ящиках либо на подстеленных газетах. Заинтересованными взглядами провожает мужчин. Женщины, как бы ни были они привлекательны, даму не интересуют, для нее они не опасны, ибо она — намного красивей и богаче их.
Идет спокойно, даже весело. Ни малейшего намека на взволнованность, тем более — страх.
Между тем внутри у женщины все клокочет. Страх переходит в отчаянье, отчаянье в безнадежность. Ибо Клавдия Сергеевна попала в паутину, из которой не выбраться, не разорвать хитро сплетённых нитей. Помочь ей некому. Муж слабовольное существо, он способен произносить зажигательные речи с думской трибуны, но в реальной, сегодняшней жизни — тюфяк, набитый давно сгнившей ватой.
Клавдия Сергеевна изо всех сил старалась погасить в себе отчаянье. Разве мало было в ее жизни, казалось, безвыходных ситуаций, из которых она выбиралась? Правда, оставляя на колючках обрывки нервов и капли крови. Выберется и из паутины, сплетенной хитроумным Русланом. Пусть с большими потерями, но выберется!
Женщина, потерявшая веру в себя, — труп. Если даже она и живет. Это относится и к мужчинам, но к слабому полу — особенно.
Нужно еще и еще раз проанализировать события, происшедшие в течение последних полутора лет. Шаг за шагом, узелок за узелком. Отыскать причины, которые привели к провалу взлелеянной ею прочной системы.
В основу этой системы положены три постулата, три монументальных фундамента. Для души, для тела и для дела.
Для души — муж, депутат Думы, многоопытный политик, депутат Госдумы. отточивший зубы на думских баталиях, ухоженная квартира, лежащие в тайнике доллары, счет в зарубежном банке.
Мужа необходимо одевать, кормить, вдохновлять на «ратные» подвиги. Без женской заботы Федор Федорович покроется коростой грязи, заболеет, попадет в больницу, разучится громить с трибуны зловредную оппозицию. То есть превратится в некую аморфную массу, не способную осуществлять деятельность главы семьи.
А он ей нужен крепким, здоровым. Ибо прикрывает жену от опасностей, подстерегающих ее на каждом шагу. Депутат — непробиваемый щит. Пока он «работает», жена может жить спокойно.
Для тела — любовники. Иванов — импотент, не способный удовлетворять сексуальные потребности жены. На думской трибуне — активен и всемогущ, в постели — мямля и размазня.