Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса
Шрифт:
И наконец, «Капуста» завершается рассказом о том, как, вручив «Нелепости» королю, он сложил остальные предназначенные для дарения экземпляры книги в сундук, погрузил его на спину осла и отправился к другим членам королевского семейства. А на сундуке написал крупными буквами: «Asinus portans mysteria» («Осёл тащит на себе тайну»).
Ещё одна странность. В Лондоне появляется небольшая книжица, озаглавленная «Одкомбианский Десерт, сервированный Томасом Кориэтом при участии многих благородных умов, приветствовавших его «Нелепости» и «Капусту» тоже»{95}. Книжка содержала все панегирики из «Нелепостей» с обращением к читателю, анонимный автор которого с серьёзным видом сообщал, что он счёл достаточным напечатать только хвалебные стихи, а само Кориэтово описание путешествия решил опустить: во-первых, чтобы
И Кориэт на заключительных страницах «Капусты» шумно воюет с анонимным «гиперкритиком», столь пренебрежительно отозвавшимся о его труде, но больше всего он, оказывается, уязвлён тем, что издатели «Десерта» специально и с гадким умыслом поместили такую надпись на титульном листе рядом с его именем и названием его книг, чтобы читатели именно Кориэта считали тем ослом, который тащит навьюченную на него тайну. Кориэт многословно доказывает, что это не так, что он не осёл, и всячески честит придуманными для этого случая забавными ругательствами злокозненных издателей «Десерта», пока не становится ясным, что он действительно является подставной смеховой фигурой, буффоном, живой маской, за которой прячутся подлинные авторы.
Фарсовый характер этой «полемики» станет ещё более очевидным, если обратить внимание на то, что издателем «Десерта» является Томас Торп (выпустивший в 1609 г. шекспировские сонеты), ближайший и верный друг Эдуарда Блаунта, издателя «Нелепостей» и «Капусты». Судя по всему, они сотрудничали и теперь [135] ; книжка предназначалась для участников фарса вокруг Кориэта (она не регистрировалась, тираж мизерный) и являлась его продолжением. Поэтому у тех, кто принимает Кориэтовы комические тирады против издателей «Десерта» всерьёз, вся эта история вызывает недоумение, и рассеять его не удаётся даже с помощью привычных кивков в сторону «издателей-пиратов» [136] . Зато сегодня — забегая вперёд — могу добавить, что «Капуста» и «Десерт» были последними книгами, доставленными дворецким больному графу Рэтленду (они записаны в одной строке, и это тоже доказывает, что они печатались одновременно).
135
Поскольку в «Капусте» ругают издателей «Десерта», а на титульном листе «Десерта» упомянута «Капуста», ясно, что обе книжки создавались одновременно.
136
Издание незаконно приобретённых или даже попросту выкраденных текстов не было тогда редкостью. Однако, как я уже говорил, у многих западных историков литературы заметна тенденция к упрощению ряда сложных и труднообъяснимых явлений в издательской практике шекспировского периода (особенно связанных с самим Бардом) путём сведения их причин к заурядному «пиратству».
До нашего времени дошло несколько рукописных списков интересной поэмы на латыни (есть и современный тексту английский перевод) под названием «Философический пир» («Convivium Philosophicum»), где рассказывается о некоем празднестве «во имя отличной пищи и доброй шутки» в лондонской таверне «Русалка», состоявшемся, скорей всего, где-то в середине 1611 года. В большинстве списков автор назван псевдонимом «Родольфо Калфабро». Каждый гость празднества имеет шутливую кличку (они теперь расшифрованы, это участники кориэтовских книг, сочинители панегириков). Но, говорит автор поэмы, собрание окажется неполным без Томаса Кориэта — без него всей шутке будет не хватать крыши! Ну а если Кориэта ещё и подпоить хорошенько, можно наслушаться забавнейшей околесицы. Он сравнивается с наковальней, «по которой каждый может бить молотком, оттачивая своё остроумие».
Общество, собиравшееся в этой таверне, часто называют «Мэрмэйдским (Русалочьим или Сиреночьим) клубом», и об этих встречах говорится в известном стихотворном послании Фрэнсиса Бомонта Бену Джонсону:
«…что мы видали В «Русалке»! Помнишь, там слова бывали Проворны так, таким огнём полны, Как137
Перевод Т. Левита.
Эта картина вполне согласуется с тем, что рассказывает анонимный автор «Философического пира», с головокружительными комико-поэтическими пируэтами авторов панегириков в «Нелепостях», «Капусте», «Одкомбианском Десерте». Мы видим среду, где родились эти книги: окружение наследного принца и литераторы, группировавшиеся вокруг графов Пембрука, Дорсета, Рэтленда, того самого Роджера, которого заместил Томас Кориэт…
И нас уже не может удивить тот факт, что из пяти экземпляров рукописного «Философического пира» один обнаружен в Бельвуаре.
Пешком в Индию под хохот Водного Поэта Его Величества
О дальнейшей истории необыкновенного путешественника и писателя Томаса Кориэта из Одкомба мы узнаём из появившихся в 1616—1618 годах в виде печатных памфлетов пяти его «писем из Индии», главы из книги географа Сэмюэла Порчеса (1625 г.){97} и из нескольких страниц в книге миссионера Э. Терри о пребывании в Индии. Ещё раз отмечу: никаких рукописей, даже ни одного достоверного автографа от Кориэта не осталось!
В октябре 1612 года один или два весёлых джентльмена из «Русалочьего клуба» вместе с Кориэтом сели на корабль, отправлявшийся на Восток. О намерении совершить новое большое путешествие одкомбианец объявил ещё в «Нелепостях» и «Капусте».
По пути в Константинополь, как рассказывается в стихах, появившихся в Лондоне через четыре года, группа англичан, высадившись в Троаде, разыграла ещё один фарсовый эпизод. Приняв развалины древних строений за остатки гомеровской Трои, англичане торжественно провозгласили одкомбианца «Первым Английским Троянским Рыцарем» (с коленопреклонением, ударом шпаги по плечу и т.д.). Кориэт, конечно же, забирается на камень и произносит очередную «речь». И безымянный автор стихотворения объявляет:
«Теперь он не Кориэт, а Троянский Рыцарь, И не Одкомба только, но всей Англии радость. Храбрый Брут, воспетый лучшими английскими умами, Стал подлинным троянцем, потомком Энея. Поднявшись на возвышение, Ум и Гордость нашей Нации Обращает к древнему Илиону свою новую речь».Пока одкомбианец продвигался на Восток, обретя по дороге вдобавок к прочим своим шутовским титулам ещё и звание Первого Английского Троянского Рыцаря, на туманных берегах Альбиона подало голос новое действующее лицо, продолжившее широкомасштабный фарс. Некто Джон Тэйлор, позже ставший известным как Водный Поэт Его Величества, выпустил памфлет под названием «Путешествие гребца… или Галиматья из сонетов и сатир с четвертью пинты эпиграмм из последнего улова».
Это было вообще первое появление в печати имени Тэйлора, уже немолодого по тогдашним меркам — 34 года. Он участвовал в морских походах Эссекса, был ранен в ногу и получил должность — нечто вроде старшего перевозчика на Темзе, причём, как он утверждал, в его обязанности входило и получение своеобразной «пошлины» с каждого перевозившего вино судна — по шесть галлонов (27 литров) этого весьма ценимого им напитка. И вот этот исключённый в своё время из начальной школы за неуспеваемость и никогда на литературном поприще не подвизавшийся моряк с 1612 года развивает бурную писательскую деятельность: за следующие десятилетия под его именем появилось огромное количество небольших прозаических и стихотворных памфлетов (а в 1630 г. и собрание сочинений).