Игра с джокером
Шрифт:
– Предусмотрела...
– хмыкнул старик и заспешил вверх по лестнице, сильно хромая.
Богомол взяла мальчика за руку.
– Пойдем, Леонид. Сейчас здесь будет слишком жарко.
Андрей и Грибов двинулись вслед за ними.
Запах дыма становился все сильнее. Они прошли по нескольким коридорам, и у дверей женского туалета им навстречу появился "дед", весь в копоти.
– Не могу пробиться к гаду!
– прохрипел он.
– Они как раз с той комнаты поджог начали, плеснули бензином в разбитое стекло и
– Ну и хрен с ним!
– жестко бросила Богомол.
– Лютая смерть...
– горестно вздохнул старик.
– Заходите!
– Богомол распахнула дверь туалета.
Окно в помещении и правда было без решетки. Правда, оно было очень высокое и маленькое, но протиснуться должны были все, даже Грибов.
Богомол встала на скамеечку и распахнула окошко. И тут же раздался выстрел, пуля просвистела возле её руки, лежавшей на ручке запора.
– Вот гады!..
– сказал старик.
– Идиоты!
– ответила Богомол.
– Если бы они подождали, пока один из нас полез бы, они бы его уложили насмерть, а его тело закупорило бы окно, и тогда нам вообще некуда было бы деться.
– Подсади-ка меня, сынок, - попросил старик Андрея.
Андрей подставил старику спину, и тот, с помощью Грибова и Богомола, взобрался к окну.
– Вижу их, - сказал он.
– Ну, держитесь!
Он выстрелил два раза - и удовлетворенно прищелкнул языком.
– Двоих наповал! Сейчас проверим, свободен ли путь.
Помещение стало заполняться дымом.
– Пустите воду!
– крикнула Богомол Грибову и Леньке.
– Подоткните под дверь половые тряпки и поливайте их из ведер...
– в углу, около рукомойников, стояло два ведра.
– На дверь и стены тоже лейте!..
Тем временем старик извлек из кармана пальто ношеную шапку и приподнял её над краем окна. Тут же раздались два выстрела.
– Ну, погодите...
– пробормотал старик. И выстрелил несколько раз. Потом опять приподнял шапку. Ответных выстрелов не последовало.
– Кажись, путь свободен.
– Мне надо выпрыгивать!
– сказала Богомол.
– Я буду принимать всех вас.
– Если они затаились, то как раз тебя и подстрелят!
– возразил старик.
– А если мы не выберемся за пять минут, то все мы задохнемся или сгорим. Быстрее надо, пока другие не подбежали...
Без дальних слов она подтянулась к окну, высунулась, перевалилась наружу, раздался глухой шлепок, она приземлилась в сугроб.
И почти сразу раздались выстрелы - это, вместо подстреленных "дедом", подошли те, кто стерег другую сторону дома.
– Под окном Катер лежит, пристреленный!
– раздался голос Богомола. Так что "профсоюз" перебит без нас, за нас взялись другие, покруче!
– Я тебя прикрою!
– откликнулся старик.
– Не высовывайся, дед!
– закричала Богомол снаружи.
–
Она выстрелила два или три раза, и наступила тишина.
– Вот теперь путь действительно свободен!
– сообщила она.
– Давайте! Быстро, пока другие на эту сторону не переместились!
– Грибов! Давай!
– крикнул Андрей.
– Первым! Потом Ленька!..
И тут он услышал жуткий треск. Повернул голову - и внутри все оборвалось от ужаса. Потолок над дверью стал осыпаться, штукатурка летела на Грибова и Леньку, смотревших, оцепенело разинув рты, как на них медленно проседает объятая пламенем и посередине почти прогоревшая потолочная балка.
Андрей заорал и кинулся к ним, забыв, что на нем стоит "дед". Старик полетел кувырком, Андрей успел отпихнуть в сторону Грибова и Леньку, и последнее, что он видел - как балка рушится прямо на него...
Андрей закрыл глаза, потом снова открыл. Дальнейшие воспоминания были совсем бессвязными. Вроде, он очнулся, когда его сильно трясло - то ли волокли его куда-то, то ли в машине везли по бездорожью. Во всяком случае, вокруг было темно. Но ведь сумерки наступили уже тогда, когда они добрались до окна туалета...
Старик бил без промаха в темноте, почти вслепую...
Не даром Богомол выбрала его в напарники.
Потом - вроде бы, над ним склонялись озабоченные лица... Полковник, старик, Ленька, тетя Таня, Богомол... Или ему это мерещилось в бреду?.. И песенка какая-то все время лезла в уши...
Нет, песенка не мерещится, она и сейчас звучит.
...И на прошлом наконец поставлю крест,
И хочу, чтоб в церкви мы с тобой венча-алися,
И чтоб я была не хуже всех невест!
Все мы, бабы, стервы,
Милый, что с тобой?
Кто у нас не первый,
Тот всегда второй...
Богомол пела негромко, для собственного удовольствия, но Андрею, только пришедшему в себя, этот напев все равно болезненно бил по ушам.
Он повернул голову, увидел Богомола, стоявшую спиной к нему, у окна.
И давай с тобой устроим день рождения
Моей маленькой, но все-таки души!
Все мы, бабы, стервы...
выводила она.
– Перестань, а?
– попросил он, с трудом ворочая языком, и сам поражаясь тому, что вообще способен издавать членораздельные звуки.
Она обернулась так резко, что он испугался.
– Ожил!..
– А чего ему не ожить?
– донесся стариковский голос. Андрей уже понял, что лежит в своей комнате в квартире тети Тани. Значит, старик сидел в кресле в углу. Повернуться, чтобы убедиться, так ли это, Андрею казалось свыше его сил - да и необходимости не было.
– Я ж сразу говорил, что оживет.
– Да ну тебя, дед!
– отмахнулась Богомол. Она подошла к кровати Андрея.
– Что тебе не нравится?
– Песня, - сказал Андрей.
– Где ты её подхватила?