Игра с огнем
Шрифт:
Руководство клуба заставляло меня биться в одиночку на протяжении пяти ебу**х лет, мне приходилось отвечать журналистам на три миллиона дурацких вопросов, у команды не было толкового состава, и вот мы вдруг всё изменим к лучшему... а они что сделали? Взяли и обменяли меня к чёртовой матери.
Настроение у меня менялось каждую секунду. То я был несказанно рад предоставившейся возможности поиграть за "Колорадо", то я был абсолютно подавлен. Некоторое время спустя я позвонил Чаку и сказал: "У меня пресс-конференция в 2-30, а в 5-00 я уже вылетаю в Колорадо. Ты должен пойти со мной".
"Слушай,
– Я на тебя столько времени убил, что совсем позабыл о работе". Он называл меня "костлявым", потому что я всегда расходовал уйму энергии, а если я недоедал, то сразу терял вес. Однажды он посмотрел на меня сзади и сказал: "Ну ни фига себе! Да на тебе только кожа да кости!". С тех пор он так меня и называл. "Нет, Чак, ты не понимаешь. Я не просто хочу, чтобы ты пошёл со мной. Мне это действительно необходимо".
И Чак согласился. Мы отправились на пресс-конференцию, которая прошла крайне неудачно. У меня внутри бурлило столько эмоций. Я старался быть сильным и держать всё в себе, но сломался на первом же вопросе. Я не мог сдержать слёз. До того момента я не осозновал, что я больше не игрок "Флеймс". "Калгари" - единственная команда, которая позволила мне быть самим собой.
За следующие 24 часа я пережил все эмоции, на которые только способен человек. А на следующий день, надев сетку "Колорадо", я испытал что-то неописуемое. Меня обменяли на нападающего Ренэ Корбэ, защитника Уэйда Билака и опционный драфтпик в будущем. Билак был здоровым парнем - 196см, 101кг. За два сезона он провёл 72 встречи, набрав при этом всего три передачи, но зато целых 224 минуты штрафа. В феврале 2001-го года "Флеймс" выставили его на драфт отказников, и он перешёл в "Торонто".
Когда Корбэ переехал в Калгари, он сказал журналистам, что даже не будет пытаться быть мной и сдержал своё слово. За 20 оставшихся игр в сезоне 1998-99 он набрал девять очков, а в 1999-00 ещё 14 в 48 встречах, после чего его обменяли в "Питтсбург".
Настоящим приобретением для "Флеймс" в этой сделке стал "опционный драфтпик", который они потратили на огромного (191см, 103кг) защитника Робина Регира. "Колорадо" выбрал его в первом раунде под 19-м общим номером в 1998-м году, а до этого он попал в символическую сборную WHL.
Его первые дни в качестве игрока "Калгари" сложились непросто. Он ехал на машине и в него на полном ходу влетел другой водитель, который пересёк двойную сплошную. Робин сломал себе обе берцовые кости, и ему пришлось пахать по полной программе, чтобы восстановиться.
И у него это получилось - в сезоне 1999-00 он отыграл за "Калгари" 57 матчей. Я слышал, что Регир хороший парень. Его родители работали меннонитами-миссионерами в Бразилии (гостиницы Бразилии) и Индонезии прежде чем осели в Ростерне (пр. Саскачеван) - это примерно в шести часах езды от Рассела. В общем, он один из моих любимых игроков нынешних "Флеймс" - небезталанная рабочая лошадка.
Некоторое время спустя Эрик Фрэнсис рассказал мне, что на той пресс-конференции он думал, что "Тео ещё вернётся и отыграет здесь пару сезонов, потому что именно здесь он стал известным. Здесь он разбогател. Всё началось именно здесь".
Такой конец и впрямь можно было бы назвать счастливым.
Глава 24. Я и Кларк Кент
Чак
Она была отнюдь не в восторге от моего перехода, тем более на фоне покупки нового дома в Калгари и необходимостью заново пристраивать детей. Но раз уж купил машину красного цвета, бестолку горевать, что она не синяя. Энхаэловцы постоянно переходят из одной команды в другую.
Я вышел из самолёта, вошёл в здание аэропорта, где на меня направили восемь миллионов камер и море яркого света. Журналисты задавали мне вопросы про хоккей, заметьте. Никто не спрашивал о моей личной жизни. Я счёл это за доброе знамение.
На арену мы отправились достаточно рано, потому что мне надо было пройти несколько медицинских тестов и прочие формальности. Чак всегда был рядом со мной. Забавно, что вполне спокойно могу шляться по городским улицам в любое время дня и ночи, ничего не опасаясь, но теперь мне по-настоящему была нужна поддержка друга.
Как бы то ни было, чуть позже стала подтягиваться вся команда, потому что вечером мы играли с "Эдмонтоном". Мне казалось, в раздевалку зашла сборная Всех Звёзд. Патрик Руа и Адам Фут, Петер Форсберг и Джо Сакик... А потом зашёл Клод Лемье. Мне говорили, что Клоди - это величайший подонок в истории хоккея. Что, мол, нет игрока злее его. После того, как он размазал Криса Дрэйпера по борту в финале Восточной Конференции 1996-го года против "Детройта", полиции пришлось охранять каждый его шаг в этом городе.
Чак сидел в раздевалке рядом со мной, как вдруг к нему подошёл Клод и сказал: "Э, братан, ты на моё место сел, ну-ка подвинься". Чак потом мне рассказал, что это был единственный человек в моей новой команде, с которым он не хотелось познакомиться. А Клод сел и сказал: "Ты - Чак Мэтсон".
Чак ответил: "Ну да, а ты откуда знаешь?
– В газете прочитал. Ты сюда с Тео прилетел. Вот что я тебе скажу. Я знаю, как себя сейчас чувствует Тео. Я знаю, каково это, когда тебя обменивает твоя первая команда. Команда, которую ты искренне любишь. И ты здесь только лишь потому, что ты друг Тео, и мне это нравится". Чака поразили эти тёплые слова. Клод дал ему свой номер телефона и сказал, чтобы он ему позвонил.
Чак решил, что Клод это сделал просто из вежливости и не более того. Что ж, тем же летом я решил сделать ему сюрприз на его день рожденье - мы отправились с Чаком в Шервуд Оукс, один из эсклюзивнейших гольф-клубов. Сыграть с ним в гольф должен был его кумир Уэйн Гретцки и один из лучших друзей последнего - Клод Лемье. Клод сел в машину и сказал: "Чак, ты мне так и не позвонил. Что за дела?".
Клоди был одним из милейших людей, которых мне довелось повстречать в хоккее. Мы здорово сдружились. Я его прозвал Тёрстон Хауэлл Третий (персонаж из телешоу середины 60-х, прим. АО), потому что он всегда хорошо одевался, ездил на классных машинах и даже, бл*, в спа-салоны ходил. Он то и дело мне говорил: "Тебе надо сделать педикюр. Это потрясная вещь!". Это я к тому, что нельзя судить о человеке лишь по манере его игры на площадке.