Игра с отчаянием
Шрифт:
— Из какого вы века, Усами-сан, что для вас такое — обыденность?
Ренко ничего не ответила. Им с Марибель оставалось лишь удивляться такому странному раскладу событий.
***
Хоть Хитаги и приглянулась комната отдыха, сейчас девушка находилась в совершенно ином месте — в библиотеке. Эта уютная кладезь информации была самым подходящим местом во всей школе, чтобы подумать о чём-то важном. К тому же, Хитаги надеялась найти в книгах ответы на некоторые вопросы. Так, сейчас она шерстила справочник по ботанике в надежде узнать больше о лилиях. “Не зря же эта балерина
В разделе лилий она видела множество красивых цветов, но ни один из них не привлёк её внимания так, как это сделала паучья лилия. Знакомые алые лепестки-лапки сразу же бросились в глаза. “Это же хиганбана!” — от осознания Хитаги даже вздрогнула. Сосредоточенно нахмурив брови, она согнулась над книгой и принялась читать статью о цветке, который ещё в начале заключения привлёк её внимание. Пропустив ненужные ботанические факты, она узнала следующее:
“Паучья лилия, также известная как хиганбана или ликорис, — цветущее в день осеннего равноденствия (Хигана) растение. Считается цветком мёртвых и часто ассоциируется с загробным миром по двум причинам. Во-первых, ликорис растёт на кладбищах. Во-вторых, Хиган является также днём поминания умерших. Цветок ядовит”.
Не закрывая справочник, Хитаги сцепила руки в замок и уставилась в стену книг перед собой. Успех поисков несказанно воодушевил её, и она вдруг почувствовала себя способной свернуть горы. Её мозг работал на удивление быстро, словно хорошо смазанный механизм. “Значит, хиганбана — паучья лилия, — рассуждала Хитаги. — Я давно чувствую странную связь с этим цветком, так что можно предположить, что говоря о двух лилиях, балерина имела в виду меня и… может, себя?.. То есть, она говорила, что мы с ней похожи, и эта похожесть либо сблизит нас, либо сделает врагами. Причём вышло явно второе”.
Хитаги криво усмехнулась. На волне успеха она хотела было продолжить размышления, но в реальность её вернул неожиданный вопрос.
— Что читаете, мисс Хитаги?
Хитаги резко вздрогнула. Тихо подошедший Марти стоял совсем близко, заглядывая ей через плечо. Не желая кому-то открывать свой внутренний мир и мысли, Супер Азартный игрок резко захлопнула книгу.
— Секрет, — невозмутимо заявила она.
Марти усмехнулся и отошёл на пару шагов назад. Он в примирительном жесте развёл руки и с улыбкой проговорил:
— Ну, раз уж не хотите говорить, не смею доставать расспросами. Хотя я удивлён, что вы увлекаетесь биологией, — задумчиво добавил барабанщик.
На это Хитаги ничего не ответила, лишь отвела взгляд. Марти пожал плечами и стал искать что-то среди книг. Хитаги ещё некоторое время не меняла позы, погружённая в свои мысли. Наконец, она поняла, что окончательно упустила нить размышлений, и, чтобы не сидеть просто так, поинтересовалась:
— А вы тут что ищете, Марти-сан?
— Детективы, конечно! — без промедления заявил Супер Барабанщик.
Хитаги заинтересовалась. Некоторое время она рассматривала Марти. Тот лишь улыбался своей обычной насмешливо-самоуверенной улыбкой. Наконец, Хитаги подпёрла щёку рукой и с мягкой, понимающей улыбкой проговорила:
— Значит, вы собираетесь провести
— Именно, — Марти усмехнулся и небрежно продолжил: — А то знаете, моя мужская гордость не позволяет оставить всё как есть.
На этих словах Хитаги вспомнила Эрику. Почувствовав вкус победы, Супер Детектив теперь при каждом удобном случае поддевала Марти, напоминая ему о его проигрыше. Очевидно, что Марти такой расклад не нравился, и он был намерен отомстить. Именно поэтому Супер Барабанщик решил освежить в памяти основные детективные трюки. Как Супер Азартный игрок, Хитаги хорошо понимала его: она умела проигрывать, но если выпадал шанс реванша, она была не намерена его упускать. Хитаги как никто другой знала вкус победы и умела его ценить, как ценят хорошее вино. Но она также понимала ещё одну вещь: многое в игре зависит от соперника.
Хитаги вдруг лукаво усмехнулась.
— Боюсь, это будет замкнутый круг, Марти-сан. Гордость детектива вряд ли сильно уступает мужской.
Супер Барабанщик на секунду замер, в растерянности глядя на книгу на полке перед собой. Неожиданно на его лице расползлась улыбка.
— Чертовски верно, мисс Хитаги! — Марти звонко засмеялся.
Хитаги покачала головой. Она медленно поднялась со стула и, взяв справочник, неторопливо, пружинящими шагами направилась к полке, где и положено было быть книге. Девушка поставила том на место и, сделав свой фирменный поворот головы, с ухмылкой проговорила:
— Вот только вашими играми вы наживёте много врагов, Марти-сан.
Марти снисходительно улыбнулся.
— Поверьте, мисс Хитаги, мне всё равно до тех пор, пока я получаю от этого удовольствие, — загадочно заявил он.
***
Комната отдыха являлась идеальным местом, чтобы немного расслабиться между взаимными убийствами. Там была куча журналов и превеликое множество игр: от самых необычных и сложных до привычных карт. Праздному настрою способствовала и мебель, в том числе мягкие чёрные кресла.
Сейчас в помещении находились четверо. По разные стороны столика в центре комнаты, с веерами карт в руках, расположились Хитаги и Кано. Оба улыбались, но за их улыбками скрывалось нечто демоническое. Можно сказать, что эти улыбки заменяли им классическое безразличное “покерное лицо”. Азарт бурлил в крови обоих, в особенности Супер Азартного игрока, оказавшейся на родной почве. За внешней расслабленностью скрывалось напряжение и острое желание победить. Пара словно играла не на жизнь, а на смерть, и каждый использовал всё, что мог.
Остальные двое — всегда следующий за сестрой Дэймон и Шинтаро, которого Кано насильно таскал за собой целыми днями с момента исследования третьего этажа — сидели в креслах и с интересом наблюдали за этой игрой-сражением. Оба совершенно не разделяли настроя игроков и не понимали, как можно так серьёзно относиться к простой карточной партии. Им было невдомёк, что для Кано Шуи и Хицугири Хитаги это было не просто времяпровождение, а битва за гордость.
Тем временем Кано уж как-то по-особенному хитро усмехнулся, жестом фокусника разложил карты на столе и, широко улыбаясь своей кошачьей улыбкой, объявил: