Игра с шакалами
Шрифт:
Ничего не понимая, я посмотрела на Асмахан.
— Я просил Асмахан прийти сюда, мисс Харрис, чтобы она составила вам компанию. Только велел ей прийти сегодня вечером, после моего возвращения. Но Асмахан очень хочется вам помочь и стать вашей подругой. Я объяснил, что вы гостья, которая нуждается в помощи, и Асмахан, спеша проявить гостеприимство, явилась слишком рано. Мне следовало вас предупредить. Представляю, как вы испугались, когда она нагрянула столь неожиданно!
— Я действительно испугалась.
— Простите, это моя ошибка.
Как
— Ничего страшного. Я почти сразу поняла, что она не сделает мне ничего плохого. Но, должна признаться, сначала не знала, как поступить.
Ахмед Рашид улыбнулся.
— Тогда все в порядке. Скоро будем пить чай.
— Мистер Рашид, скажите, вам удалось что-нибудь узнать? Есть новости?
— К сожалению, ничего.
Мне хотелось спросить: «А вы пытались узнать?», но я промолчала.
— Давайте поужинаем. Вы, наверно, проголодались.
— Честно говоря, да.
Они с Асмахан о чем-то переговорили, и та быстро ушла на кухню. Улыбнувшись, Рашид сказал:
— Асмахан очень хочется приготовить для вас что-нибудь особое. Я хотел отговорить ее, но в Египте так принято встречать гостей.
Не успел он договорить, как появилась Асмахан с сумочкой и пакетом в руке. Сказав несколько слов на арабском, она скрылась за дверью.
— Мисс Харрис, садитесь, пожалуйста.
— Совсем никаких новостей? Из гостиницы «Шепард»? Из отдела визового контроля? Ничего?
— Мисс Харрис, я вас понимаю и сожалею, что у меня нет никаких новостей. Думаю, пока.
Это новое разочарование я удивительно легко перенесла. Возможно, уже начинаю привыкать к неприятностям.
— Как вы пообщались с Асмахан? — поинтересовался он. Мистер Рашид сидел на диване рядом со мной, и я почувствовала едва уловимый запах лосьона после бритья. Он снова внимательно смотрел на меня.
— Трудно сказать. Она не очень много говорила по-английски, а я арабского совсем не знаю.
— Но это ведь неправда! Вы можете сказать «шукран» и «сабах аль-хейр». А если вы не понимаете, то скажите «ма фахемтиш» [26] .
— Асмахан часто повторяла одно слово — «маалейш». Что оно значит?
К моему удивлению, он рассмеялся.
— Это самое важное слово в арабском языке! Это значит — ничего страшного.
— Как интересно. — Я невольно улыбнулась.
— Арабы не видят трагедии в том, что вы их не понимаете или они не понимают вас. Есть нечто гораздо важнее слов. Это дружба. Вы с Асмахан теперь подруги, хотя вам сложно общаться. Понимаете?
26
Ма фахемтиш (арабск) — я тебя не понимаю.
Как все просто. Никаких сложных взаимоотношений, никакого анализа чувств, никаких размышлений над тем, совместимы ли собеседники. Понятно и просто.
—
Мы замолчали, и это было неловкое молчание. У него хватило приличия отвести от меня взгляд, но мне казалось, что ему хочется меня о многом спросить.
— Извините меня, мисс Харрис, но я мало встречался с американцами.
Я с удивлением посмотрела: к чему это он?
— Вы мне интересны. Ну… наверное, это не совсем точное слово. В Египте мы редко встречаемся с американцами с глазу на глаз. Для араба американцы — это туристы, переезжающие из одной гостиницы в другую на автобусах. Они живут в «Хилтоне», едут на автобусе в Хан аль-Халили [27] , а потом в Цитадель или к пирамидам. Мало кому из нас удается пообщаться с ними.
27
Хан аль-Халили (арабск.) — рынок в Каире, действующий с 1400 г.
И снова он пристально на меня своим обволакивающим взглядом. Но я не собиралась сдаваться. Меня теперь не проведешь!
— Мистер Рашид, сейчас мне хотелось бы узнать только одно: что вам известно об Адели?
На его лице появилась едва заметная улыбка и не исчезала, пока я говорила.
— Я имею право знать, — решительно сказала я.
Тут Ахмед Рашид посмотрел мне в глаза и сказал:
— Просто доверяйте мне.
Как просто. «Доверяйте мне». — будто эти слова решали все. Что это — просьба или приказ? Возможно, это всего лишь дежурная фраза из обоймы его привычных любезностей.
— Не могу, — ответила я. Мы снова замолчали. Издалека доносилась негромкая музыка.
— Со временем вы станете доверять мне, — убежденно сказал он.
Может, меня задела его самоуверенность или была свежа рана, нанесенная Джоном Тредвеллом. Но когда Ахмед Рашид попытался убедить меня в своей искренности, я решила дать ему отпор.
— Скажите мне, что происходит, — сказала я резко. В его глазах появились едва заметные искорки.
— Разве недостаточно того, что я этим занимаюсь, вы в безопасности и все мы в руках Аллаха?
Я покачала головой.
Ахмед смотрел на меня, и в его взгляде скрывалась какая-то тайна. Может, я просто начиталась сентиментальных романов? Он всего лишь мужчина — вот и все. Хотя таких глаз я не видела никогда. Таких загадочных глаз.
Он поднялся, словно почувствовав мое волнение.
— Скоро вернется Асмахан, и мы поужинаем.
Он сделал несколько шагов и остановился. Я заметила, что он смотрит на развернутую газету, лежавшую на столике. На ту самую газету с фотографией на первой полосе.