Игра с шакалами

Вуд Барбара

— Скорее всего, они хотят взять вас в заложницы, чтобы добраться до вашей сестры. Таково мое предположение.

— И зачем им нужна моя сестра? — устало спросила я.

— Извините. — Он встал. — Похоже, чай готов.

Я подошла к окну и, чуть приоткрыв ставни, посмотрела вниз, на улицу. Машины проезжали редко, зато пешеходов было много. Некоторые были одеты по-европейски, многие — в просторной длинной одежде с широкими рукавами, без воротника и пояса. Все торопились по своим делам.

— Уверяю вас,

они не знают, где вы.

Я повернулась и посмотрела на Ахмеда Рашида. В руках у него был поднос с чайником, чашками и горой пухлых булочек. Поставив поднос на низкий столик перед диваном, он сказал:

— Когда мы вчера входили из гостиницы «Шепард», я внимательно оглядел вестибюль. Никого из тех, кто работает на Росситера, там не было. И к тому же они не столь глупы, чтобы светиться там после совершенного убийства.

Я вздохнула и подошла к дивану. Он передал мне чашку с чаем и придвинул тарелку с булочками.

— Мисс Харрис, за квартирой никто не следит. Я в этом убедился.

Я взяла одну булочку, которая оказалась необыкновенно вкусной. А вот чай был чересчур сладким.

— Вам надо подкрепиться, — сказал он и настоял, чтобы я взяла еще одну булочку.

Я жевала булочку, он тем временем говорил:

— Один мой приятель работает в гостинице «Шепард», и я сказал ему, что разыскиваю вашу сестру. Он будет начеку и даст мне знать, если она там появится. К тому же чиновники таможни в аэропорту сообщили, что ваша сестра не покидала Египет.

Я хотела задать вопрос, но он опередил меня:

— Однако это вовсе не означает, что Адель находится в Каире. Я жду сообщений из Александрии и Луксора, откуда легко перебраться в Судан.

— Судан! Зачем ей туда перебираться?

— Мисс Харрис, я знаю не больше вас.

— А когда же вы собираетесь рассказать мне все остальное?

— Скоро, уверяю вас.

Похоже, это было его излюбленное выражение. Когда он подвинул тарелку поближе, я сдержанно поблагодарила:

— Нет, спасибо.

Мы молчали, я старалась не смотреть на него, чувствуя его взгляд, в котором читался неподдельный интерес. Казалось, он впервые видит меня.

Ситуация была странной. Да и мужчина, сидящий рядом со мной, необычный. Мягкий, обволакивающий голос с характерным акцентом. Он подбирал слова, говорил неторопливо, словно проверяя, доходит ли до меня смысл сказанного.

— Мне пора, — вдруг сказал он, будто опомнившись. — Я вернусь сегодня днем. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

— Спасибо.

— Шукран.

Когда он надел пиджак и направился к двери, я спросила:

— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном? Я переведу расходы на вызываемое лицо.

— У меня нет телефона, мисс Харрис. В Каире мало кто может позволить себе телефон, это роскошь. Недалеко отсюда есть телефонная станция. Это срочно?

—

Да.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы одна выходили на улицу. Попозже я сам отведу вас туда. Так будет безопаснее. До свидания.

После ухода Ахмеда Рашида я заперла дверь, послушала, как удаляются его шаги, и подошла к окну. Через маленькую щель в ставнях я увидела, как Ахмед Рашид вышел из дома на улицу и влился в поток пешеходов. Когда он исчез из виду, я некоторое время рассматривала проходящих людей, окна напротив и крыши домов. И не заметила ничего подозрительного.

Досадно, что нельзя позвонить доктору Келлерману, но я решила сегодня вечером обязательно это сделать.

Я налила себе чашку чая и прилегла. Мне не хотелось думать об Адели или Джоне Тредвелле, шакале или Ахмеде Рашиде, тем более о тех, кто собирался меня убить. Нужно было успокоиться, подумав о чем-то знакомом и приятном. Поэтому я вспомнила доктора Келлермана.

Он упрекал меня в том, что я слишком разборчива, аккуратна и предсказуема. Жаль, что он не видит меня сейчас. Я перелетаю из одной страны в другую, скрываюсь где-то в Каире, в квартире малознакомого человека, а в глубоком кармане брюк прячу фигурку шакала, словно тайное оружие…

Я потеряла счет времени. Думая о докторе Келлермане, я утратила связь с настоящим. К действительности меня вернул муэдзин, затянувший свою заунывную песню. Уже который раз я вставала и подходила к окну, смотрела на улицу, выискивая подозрительных лиц, и возвращалась обратно, успокоившись. Если кто и наблюдал за этой квартирой, то делал он это весьма искусно.

Я мерила комнату шагами. Приступы головной боли напоминали о происшедшем. Теперь мне казалось, что все это слишком похоже на мелодраму. Когда-нибудь всему найдется простое объяснение.

Тут меня осенила мысль. Почему она раньше не приходила мне в голову? Что, если Джон жив? Я застыла посреди комнаты. Вопросы посыпались один за другим.

Где Адель, что означает эта фигурка шакала, кто такой Ахмед Рашид, с какой стати мне доверять ему, почему я должна верить, что это не он убил Джона?

Я медленно опустилась на диван и бессмысленно уставилась на свои руки. Боже, не исключено, что Джон и самом деле жив, ищет меня и, вопреки утверждениям Ахмеда Рашида, остался мне другом. Но Джон ведь встречался с толстяком, и как он оказался на полу без сознания?

У меня снова разболелась голова. В этом темном деле все так запутано! Хорошо, что у меня не было сомнений, кто я такая. Я даже не знала, какой сегодня день. Меня охватило отчаяние — я была удручена своей беспомощностью и невозможностью действовать. Мне хотелось держать нить событий в своих руках, но я потеряла контроль над происходящим и оказалась лишь пешкой в чужой игре.