Игра с тенью
Шрифт:
Однако находиться один на один с «куклой» было жутко. Страх пересиливал все доводы рассудка, и я металась из угла в угол, про себя кляня чью-то медлительность.
Получается, у Аржиса руки настолько длинные, что он как-то организовал месть прямо из заточения? И так быстро… И метко. Эта картинка, наверное, всегда будет стоять у меня перед глазами.
В моем магазине!
Даже если все здесь заменю, мне еще долго будет не по себе оставаться внутри одной. Пожалуй, стоит внять советам Лики и подыскать помощницу. Давно пора было, но, признаться, мне слишком нравилось чувствовать себя единовластной
А если после случившегося никто не пойдет ко мне работать? Что, если теперь мое имя окончательно свяжут с этими убийствами и весь город станет от меня шарахаться?
Перспектива из-за какого-то чокнутого маньяка утратить полюбившуюся размеренную жизнь напугала едва ли не сильнее, чем вид закованного в фарфор тела. Но в этот раз я не ударилась в панику. Напротив, в голове просветлело, проснулась какая-то решимость.
Медленно вышагивая по небольшому зальчику, заставленному полками с куклами, фарфоровыми статуэтками и музыкальными шкатулками, сделанными под старину, я внимательно всматривалась в привычный интерьер, готовая подметить любую мелочь. Что угодно, выбивающееся из общего фона.
Ну же, никто не идеален… Должно было остаться хоть что-нибудь.
Все я виновата: если бы не поддалась глупому порыву и пришла в магазин сразу после суда, может, ничего бы и не случилось. Или хотя бы не здесь.
Или на месте той несчастной сидела бы я…
Пф-ф-ф! Нельзя позволять себе думать об этом. Уже ничего не изменить, можно только наказать виновного. И я приложу максимум усилий, вытащу все из треклятого дара, но постараюсь, чтобы это случилось как можно быстрее!
Но как я ни вглядывалась, чужого присутствия заметно не было. Светильники стояли так, как я всегда их оставляла, куклы были нетронуты, платья, как всегда, лежали в коробке, записи были надежно заперты в шкафчике под прилавком. Еще немного, и я сама поверю, что кроме меня сюда никто не заглядывал.
А ведь он был здесь, когда я пришла… Ну что мне стоило тогда включить свет в торговом зале? Я бы его увидела.
Опять проклятущее «если бы»… Так и с ума сойти можно!
– Ты здесь? – осторожно спросила я и повернулась, выискивая взглядом хотя бы смазанное движение.
Полезной я могу быть, только занимаясь тем, что умею лучше всего. На этом и следует сосредоточиться.
Увы, на этот раз мне не повезло. Ни звука, ни тени. Она еще не воплотилась, да и неизвестно, воплотится ли она вообще.
Когда я уже готова была скатиться в отчаяние, прозвучал заветный перезвон.
Динь-дон!
В маленьком зальчике сразу же стало тесно от набившегося сюда народу. Я инстинктивно забилась за прилавок.
Первым шел Дегейр, и ухмылка на его физиономии отнюдь не соответствовала ситуации.
– Ну что, готовить объятия и утешительную сладкую чушь? Будешь рыдать у меня на груди? – без капли сочувствия поприветствовал он меня.
После такого предложения, даже если бы собиралась, мгновенно бы передумала. Видимо, на то и был расчет.
– Иди к черту, Дегейр, – беззлобно отмахнулась от него я.
– Хоть одна красотка ему оказалась не по зубам, – хохотнул криминалист, примериваясь к телу.
Я мысленно скривилась.
– Заткнись, Уил, – ласково оскалился Дег. И снова возвратился вниманием ко мне: – Что-нибудь здесь трогала?
– Нет, только чай пролила.
– Ох уж мне эти впечатлительные барышни, – поморщился старший следователь, внимательно оглядывая торговый зал. – Пора было уже привыкнуть, Ксилена.
Во мне всколыхнулось недовольство.
– Посмотрела бы я на тебя, обнаружь ты дома такой сюрприз.
Следующий час, пока эксперт занимался своим делом, я в подробностях живописала произошедшее. Трижды. И о своем провальном путешествии пришлось рассказать, хотя и не хотелось. Дег слушал, записывал, иногда влезал с уточняющими вопросами. Потом пытался меня отвлечь какой-то ерундой, сказал, что Вики дергать не стал и она появится утром. Тем временем его подчиненные перевернули вверх дном магазин, ничего не нашли, поскучали и бессовестно сожрали мое печенье. Еще и чая просили, но были вежливо посланы в ближайшую кофейню, которая, само собой, в этот час закрыта.
Наконец со всеми формальностями было покончено, и Дегейр принялся тормошить эксперта:
– Ну что там?
– Все точно как в прошлый раз, – уныло сообщил тип с залысинами… как там его… Уил. – Только «куколка» теперь другая.
Девушку оглушили, задушили, принесли сюда и соорудили эффектную композицию.
Мы все понимали, что это значит. Проблемы. Возможно, большие проблемы. И с каждой минутой черная полоса становилась все темнее.
– Кстати, она вам никого не напоминает? – спросил Уил таким тоном, будто жаждал поделиться каким-то интересным наблюдением.
Напоминает, еще как. Куклу моей работы. Опять.
Но выплеснуть раздражение я не успела, Дег опередил.
– А ты знаешь, что-то есть… – пробормотал он, после чего вдруг перевел взгляд на меня. – Ксилена, встань-ка поближе… Да не бойся ты ее, она не кусается!
Сама я заниматься глупостями не собиралась, но он вцепился в руку, потащил, и у меня просто не осталось выбора.
– Просто одно лицо, – сделал глубокомысленный вывод Уил.
Я начала закипать. Дело и так было слишком личным, и с каждой минутой ситуация усугублялась.
– Образ взят с моей последней работы. Оригинал в коробке, на столе, в заднем помещении.
Мужчины переглянулись. Дег сделал знак одному из подчиненных.
– Кто заказчик? – Сыскарь побарабанил пальцами по прилавку и впился взглядом в мое лицо.
Впутывать клиентку не хотелось, тем более что она тут точно ни при чем. Но выбор?
– Госпожа Рукк, – откровенно все рассказала я. – Но эскиз мы придумывали вместе с ее дочкой.
Лицо действительно получилось немного похожим на мое, потому что малышка заявила, что я красивая и ей хочется, чтобы ее кукла тоже такой была. А волосы сделали на несколько тонов светлее моих и другого оттенка. Ну а платье уже предложила я, потому что видела точно такое в витрине у Лики, и оно мне понравилось. Будущая золовка никогда не возражала, если я брала ее модели или просто делала похожие для своих кукол. Она вообще считала мое занятие исключительно баловством. Оба моих занятия. Ей главное, что на людях одежда из ее магазина существует в единственном экземпляре.