Игра слов
Шрифт:
В дверь негромко постучали, быстро, не дожидаясь ответа, она приоткрылась, и в узком дверном провале как в телевизоре показалось довольное лицо шефа:
– Тебя девушка устраивает? Или тебе еще одну подбросить?
– Устраивает, устраивает, – торопливо откликнулся я. – Предстоит бурная ночь.
– Надеюсь, вы найдете чем порадовать друг друга хотя бы час, а то комнат на всех не хватает, придется холл тоже занять…
Дверь быстро плотно закрылась, но глубокой прежней тишины уже не наступало. В комнату словно запахи постепенно стали проникать звуки музыки из холла, автомобильные
– Я – свободная женщина, – Иринка с вызовом бросила в меня эти слова, как бросают булыжник, вывернутый из мостовой.
Я сел на кровать. Иринке пришлось сесть рядом, потому что в комнате не было стульев.
– Ты мне передние зубы чуть не выбил.
Она уже не злилась и, кажется, даже не жаловалась. Она просто начала говорить, заполнять пространство звуками, пытаться вслух понять, как вести себя дальше.
– Это просто работа. Деньги еще никто не отменял. Мне нужны деньги, чтобы после работы, в другой жизни, быть…
Иринка попыталась подобраться точное или просто уместное слово, но так и не смогла.
– Ты же знаешь, что Стас свою зарплату ночного сторожа почти полностью тратит на книги. И в Париж мы летали полностью на мои деньги, это мой подарок ему на день рождения. Я хочу иметь возможность делать такие подарки такому человеку как Стас! – почти выкрикнула Иринка.
Наверное, так отходят от наркоза: шок уже позади, но мысли еще путаются с образами, и новая реальность приходит всегда слишком медленно и почти всегда с болью.
– Я так еще и не решила, кем и какой я хочу быть. Пока я только постепенно узнаю, какой я не хочу быть. У меня была учеба, но я не хочу быть учителем труда у мальчиков. Я терпела два курса, а потом бросила институт. По-моему, так честнее. У меня был любовник, который меня почти боготворил, у которого есть деньги, за которым я была бы, как за каменной стеной. Но он не нравился мне. Я терпела, а потом ушла от него. Стас совсем другой. Он очень милый, блестящий эрудит. Кажется, что он помнит все книги, которые прочитал. Рядом с ним моя душа отдыхает. Какая разница, что делает мое тело?!
Иринка встала, обошла кровать, подошла к двери, постояла и помолчала немного, а потом, будто смирившись с чем-то неизбежным, снова села на прежнее место. Мы были заперты в этой комнате для свиданий как в тюремной камере.
– Со Стасом мы вместе, возможно, потому, что у нас много общего: мы оба ничего не умеем делать. Если женщина ничего не умеет, она идёт работать проституткой. Если мужчина ничего не умеет, он идёт работать охранником.
– Но ведь Стас любит тебя! – вырвались у меня первые слова.
– А я, представь себе, не знаю, что такое любовь, – перебила меня Иринка. – Дружба, привязанность – да, я это понимаю. А любовь? Нет, не знаю… Я не могу полюбить. Не получается. Ни один мужчина еще не волновал меня настолько, чтобы мне показалось, что я в него по-настоящему влюблена. Я уже подумала, что я лесбиянка, но и женщины тоже меня не волнуют. Но я знаю другое: секс – это естественно. Оргазм – это всего лишь рефлекс, что-то вроде чихания.
– Но ведь Стас любит тебя! У него, кроме тебя, никого нет.
– Неужели ты всерьез считаешь, что этого достаточно, чтобы полюбить? Представь себе, но у меня, кроме меня, тоже никого нет. А все его и твои слова о чувствах – только сотрясение воздуха. Слова яркие и не очень – сотрясение воздуха. Слова с одним, двумя или тремя смыслами – только сотрясение воздуха. Заповеди Христа и ругань бомжа у помойки – сотрясение воздуха. Я уже разучилась слушать их. Я пропускаю их мимо ушей, потому что за ними ничего не следует. Ничего не меняется. Что Стас сделал для меня? Что Стас для себя сделал? Я давно поняла, что слова ничего не меняют. Поэтому я рассчитываю только на себя.
– Но ведь должен быть в человеке какой-то стержень. – И после паузы решился добавить: – Чтобы его не имели все время.
– Намек поняла, но не поняла другого: с чего ты взял, что это меня имеют. А я уверена, что это я всех имею. Получаю от мужиков все, что считаю нужным получить: деньги, удовольствие, независимость… Меня не напрягает спать с двумя-тремя мужчинами в день, даже если они мне противны. Есть возможность получить удовольствие – получаю, нет такой возможности – терплю, как ты терпишь общение со своим шефом. Но я всегда получаю больше, чем даю.
Сначала мне хотелось просто уйти, потом хотел наорать на Иринку, ударить ее, может быть, даже побить, потаскать за волосы, позвонить Стасу или не звонить, а просто увезти отсюда Иринку и высадить ее где-нибудь в темном переулке. И забыть… Все забыть. Но я сидел, молчал, слушал, и все еще никак не мог понять, что это тоже один из возможных вариантов поведения.
– А что мне все эти заповеди и проповеди?.. Моя природа – получать от жизни удовольствие. Природа всегда сильнее принципов. Моя природа – это своя квартира, своя машина, возможность уехать в любой момент в любую точку света, не просыпаться по будильнику и купить любую тряпку, которая приглянется. Вот моя природа! И какие принципы могут этому противостоять? Ни поцелуя без любви? Половина замужних женщин имеют любовников или время от времени изменяют своим мужьям. А потом, как ни в чем не бывало, приходят к своим мужьям, ложатся в постель, сюсюкают типа «сладкий мой, не могу без тебя жить»… И продолжают с ними жить, иногда счастливо. В чем разница – один любовник или сто?
Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но Иринка перебила меня: ей уже не были нужны ни вопросы, ни, тем более, ответы.
– Я понимаю, когда к нам приезжают одинокие мужики. Я понимаю, что плохой секс, как и плохая еда, лучше, чем никакой. Но ведь больше половины наших клиентов женаты. Но если мужчина женат, это ведь означает, что у него есть хотя бы плохой секс. Я что, как-то по-другому устроена? У меня больше дырок или есть еще одна грудь? Может, я особенная, только этого не замечаю? Хочешь проверить?