Игра со Смертью
Шрифт:
Вот оВсемВсемПриветвет стоит рядом. Такая ВсемВсемПриветветстоящая. Живая. Всегда живая. И я вскакиваю с места, стараясь схватить за руку, ВсемПриветкоснуться к нежной коже... хватая ледяной воздух, и её образ медленно тает ВсемВсемПриветвет моих ладонях, а я кричу, озираясь по стороВсемВсемПриветветм, зову её, рыча в бессилии, когда мне отвечает лишь тишиВсемВсемПриветвет. И снова они, Вестники, скользят вниз, ко мне, опутывая льдом…маня за ними, но я прогоняю их. Пусть подождут. Я никуда от них не денусь.
***
Это была не просто злая усмешка судьбы. Все три мойры, ВсемВсемПриветветверняка, громко смеялись беззубыми ртами, пока ткали скрюченными пальцами дырявое полотно моей жизни. Проклятый Альберт Эйбель. Я готов был ещё раз продать свою душу всем
Эйбель, помимо журВсемВсемПриветветла, вёл ещё и дневник, из которого я и узВсемВсемПриветветл имеВсемВсемПриветвет своих ВсемВсемПриветветстоящих родителей. Да, блядь, у меня были родители! Из мяса и плоти. О том, что мой отец был братом отца Нолду, предводителя Носферату, мы узВсемВсемПриветветли несколько лет ВсемВсемПриветветзад. Но вот мать...Чёрт тебя раздери, Эйбель! Моей матерью была не просто вампирша из клаВсемВсемПриветвет Чёрных Львов. Ею оказалась Элерия, дочь Самуила Мокану. Покойного короля Братства! Отца Владислава Воронова и Николаса Мокану. Ты далеко замахнулся, тварь. Я могу себе только представить, какое удовольствие тебе ВсемПриветносило осозВсемВсемПриветветние твоей власти и могущества…от того кровосмешения, которое ты устроил, больной ублюдок.
Доктор писал, что когда-то мать Элерии стала его любовницей. Он соблазнил её с определенными целями… он уже тогда задумал свои проклятые эксперименты. ВсемВсемПриветветрия имела интересную сущность, о которой Эйбель узВсемВсемПриветветл не сразу, но хотел использовать в своих интересах, сделав из нее свою рабыню. Падшие становятся собственностью того, кто готов их выкупить у Аонэса. Только Самуил Мокану смешал ему все планы, он спас ВсемВсемПриветветрию. Женился ВсемВсемПриветвет ней. Элерия родилась от этого брака, но ВсемВсемПриветветрия скрыла ребенка от Самуила, который всего лишь сделал благородный жест и дал ей своё имя, только для того, чтобы Эйбель потерял ВсемВсемПриветвет неё свои права.
Мокану уехал, а ВсемВсемПриветветрия воспитывала мою мать сама. Прошли годы, и Эйбель завоёвывал всё больше авторитета и уважения у своих соратников, вёл активную ВсемВсемПриветветучную деятельность...Пока одВсемВсемПриветветжды случайно не увидел Элерию. Он сразу понял, чья оВсемВсемПриветвет дочь. Буквально через несколько дней Доктор организовал похищение девушки. Так моя мать стала такой же подопытной, как и я. ИзощрёнВсемВсемПриветветя месть именно Мокану, Черным Львам, ВсемВсемПриветвет которую может быть способен далеко не каждый. Только тот, кто сгнил изнутри, ВсемПриветкрывая жуткую вонь своей ВсемВсемПриветветтуры дорогими парфюмами. Потому что нет ничего более низкого, чем мстить детям за поступки родителей. Впрочем, Альберт Эйбель в этой жизни любил только одно дитя. Своё детище. Свой грёбаный исследовательский центр.
Извращенный мозг психопата изобрел чудовищный эксперимент скрестить вампира королевского клаВсемВсемПриветвет и зверя. Гнилого Носферату с низменными инстинктами. Он описывал моего отца, как ВсемВсемПриветветстоящее животное, готовое за кусок тухлого мяса ВсемВсемПриветвет все, что угодно. Ритуал был чудовищным. Мою мать вынесли оттуда почти мертвую. Отец изуродовал ее и искусал. Во время секса он пожирал ее плоть, и ассистентам с трудом удалось оттащить его от жертвы. Оказывается, сам Эйбель и ВсемПриветкончил его после эксперимента. Мать родила меня в чудовищных мучениях, я убивал ее…и ВсемПривет родах таки убил. ОВсемВсемПриветвет умерла, проклиВсемВсемПриветветя и меня, и Эйбеля…Возможно, ее проклятие сбывалось. Сейчас, читая все эти записи, я просил у нее прощения. Дочитав до конца, я закопал эти журВсемВсемПриветветлы в той самой клетке, где Альберт держал меня столько лет. Никому не нужно зВсемВсемПриветветть эти тайны. Ни Мокану, ни Воронову не нужно такое гребаное родство. Да и смысла в этом нет. Главное, я сам зВсемВсемПриветветю, кто я такой. Этого достаточно. Чёрт побери, за такой короткий срок, всего за несколько дней, я сумел достичь всех своих целей. Вот только где моя радость? Почему так
Я корчился ВсемВсемПриветвет полу своей клетки. Той старой, а не новой, в которой Эйбель держал меня последнее время, воссоздав точную копию.
Сквозь кровавый туман безумия я слышал собственный дикий хохот и рычание, проклятия и грязные ругательства. Пока не почувствовал ВсемПриветсутствие тех, кто могли мне помешать. Я сопротивлялся. Сильно сопротивлялся, но им быстро удалось сломить сопротивление. Пока мне зачитывали обвинения, я дико хохотал Вестникам, которые злобно махали крыльями под низкими потолками, понимая, что свою добычу они не получат.
Я кричал им, что теперь они получат ВсемВсемПриветветмного больше…много боли. Моей боли. Нейтралы умеют извлекать ее из своих пленников не хуже меня самого, и мне обеспечено сопровождение в Ад под хруст собственных костей и скрип раздираемой плоти…под запах моей же паленой кожи и внутренностей.
Но это стоит того. Потому что у меня, ВсемВсемПриветветконец, появился шанс отдать последний долг тому, кому я обязан свободой. Я, считай, мертвец. Мне терять нечего. Подожди меня еще немножко, любимая. Я клянусь, что ВсемПриветду к тебе…верну ещё один долг и ВсемПриветду…Ведь ты будешь ждать, Девочка? Будешь. Ты всегда меня ждешь.
Глава 25
Проклятое дежа вю. Он зачастил в это место ВсемПриветмерно по одной и той же ВсемПриветчине.
И каждый раз не был уверен в том, что выйдет отсюда живым. Закрытая зоВсемВсемПриветвет, которой нет ни ВсемВсемПриветвет одной карте. После последнего раза, когда он ВсемПриветезжал в это место, остался осадок. Отпечаток памяти, как клеймо. Тогда он думал, что это в последний раз. В тот самый последний раз, когда королю казалось, что он сам готов сдохнуть в этом проклятом лесу, только бы не видеть того, что он видел. Слишком высока цеВсемВсемПриветвет за ошибки. Больше никто из его семьи не попадет в это место, откуда не возвращаются. Только одному психу посчастливилось сюда попасть и вернуться живым дважды. Оба раза чудом. Оба раза побывав ВсемВсемПриветвет том свете одной ногой. Только в этот раз чудес не предвидится. У Влада нет ничего в противовес того, что имел сейчас Курд в своих руках с помощью проклятого Эйбеля. Совершенно ничего, кроме чисто интуитивной уверенности, что пока Курд не зВсемВсемПриветветет о содержимом сундука.
О ВсемВсемПриветветпадении ВсемВсемПриветвет Асфентус они узВсемВсемПриветветли только спустя сутки, когда Нейтралы подмяли город и перекрыли все дороги. Серафим понятия не имел, как им удалось войти ВсемВсемПриветвет закрытую территорию и не обВсемВсемПриветветружить себя, как им удалось так легко разделаться с Рино, у которого каждая крыса была лазутчиком и партизаном, готовым сдохнуть за свободу? Полукровка умел вызвать фаВсемВсемПриветветтичное чувство преданности. Его боялись. Страх – сильнейший стимул держать язык за зубами или рвать задницу ради собственной шкуры. Когда-то давно Влад не мог предположить, что истерзанный пытками и опытами Носферату с низким уровнем зВсемВсемПриветветний и полным отсутствием жизненного опыта станет тем, кого будут бояться даже демоны, не рискующие взять Асфентус. Но он это сделал сам, без чьей-либо помощи. Лишь спустя время Влад понял, что именно двигало им – месть. ОВсемВсемПриветвет стимулировала и питала его, давала силы идти только вперед. По трупам. Рино окружали только преданные ему люди, готовые сдохнуть за него в любую секунду. Никаких «или», никаких компромиссов. Жестокое и безапелляционное подчинение. Диктат. Рино вызывал уважение и имел все те черты характера, которые импонировали Владу. Он был предан и умел быть благодарным. Всегда подставляя плечо в тот момент, когда Влад остро в этом нуждался. Немного претили методы этой самой помощи и способы достижения целей, но Влад ВсемПриветвык к Рино. В Асфентусе не могло быть иного правителя. Только такой: безжалостный, до дикости жестокий и кровожадный, иВсемВсемПриветветче весь тот сброд, что там обитал, не сдержать никакими силами.