Игра со Зверем
Шрифт:
– Сколько мужиков тебя здесь уже отымели?
Он физически почувствовал, как рванулась, зашлась в ней криком гордость, которая есть у каждого человека. Точнее была. До проклятия.
– Сколько?
– Девять, - еле слышно прозвучало в ответ.
– Девять...
– задумчиво повторил палач.
– Девять...
Горячие пальцы скользнули по плоскому животу. Девушка даже дышала через раз.
– А ведь могло быть и девяносто... Ты не хочешь увеличить счет?
– Нет.
– Ну ещё бы... Значит, говоришь, скована заклинанием...
–
Её напряжение достигло пика. Он почувствовал этот момент. Легким усилием надавил на обнаженные бедра, ставя жертву на колени перед собой. Она окаменела, глядя мучителю куда-то в солнечное сплетение. Тяжелая ладонь легла на затылок, заставляя наклониться. Парализованная ужасом Лириния подчинилась и в тот миг, когда напряжение её воли достигло наивысшего предела, господин тихо сказал:
– Десять - число гораздо более приятное.
Последняя капля упала в переполненную до краев чашу. Рабыня взвилась с колен. Демон позволил ей вырваться, а потом прыгнул и схватил за шею, дернул к себе. Она рвалась, билась, колотила его, царапала, он не предпринимал ни малейших усилий, чтобы перехватить руки. Посмотрел ей в переносицу, и разбуянившаяся претендентка сразу затихла. Бездна рванулась прочь, заполняя душу. Остатки воли некогда, наверное, гордой и смелой женщины рушились под свирепым натиском Зверя, который был отпущен на свободу.
Хозяин встряхнул невольницу за плечи. Она безвольно дернулась. Человек исчез. Черное жуткое чудовище, с рассыпавшимися по плечам черными волосами рвало её душу на части. Несчастная зашлась в беззвучном крике, захлебываясь Пустотой, а Бездна, которую щедро отдавал беспощадный монстр, жадно поглощала рассудок той, кого звали красивым, но трудно произносимым именем - Элеоноэриэния.
Бездну нельзя наполнить, но в неё можно упасть. Амон стремительно несся куда-то сквозь мешанину воспоминаний, никогда ему не принадлежавших. Чужая жизнь пронеслась перед его глазами за доли секунды, мысли, переживания, чувства, сны. Палач захлебывался, и падал в Пропасть вместе со свой жертвой. Он уже думал, что канет навеки, но последние воспоминания светловолосой интриганки вспыхнули в голове во всех подробностях. И ярость, свирепая нечеловеческая ярость переполнила его. Та самая ярость, которая помогла Лиринии вырваться, когда демон её унижал, сейчас помогла вырваться демону.
Комната кружилась перед глазами, с удивлением Амон увидел, что огонь в камине давно погас, и угли уже покрылись слоем золы. В окно заглядывали сиреневые краски рассвета. Девушка лежала без сознания на полу, глаза закатились, лицо восковое, губы посинели. Но она дышала и была жива. А на теле ни одной царапины. Квардинг с трудом сел. Что он сделал? Бешенство и инстинкты вынесли его какими-то неведомыми путями, вот только бы понять - куда.
И чем теперь придется расплачиваться? Годами жизни, веками? Что он вообще сделал? Сломал волю свободного человека, накачал его Проклятием, своим проклятием, проклятием демона - невозможностью чувствовать, и что-то не выдержало под этим жестоким натиском.
– Мой квардинг...
– в приоткрытую дверь нерешительно заглянул Тирэн и тут же рванулся, не дожидаясь разрешения войти.
– Что с тобой? Ты серого цвета!
Амон медленно перевел взгляд на свои руки. Раньше антрацитово-черные теперь они стали цвета потемневшего серебра.
– Ничего.
– Она что-нибудь сказала?
– озабоченно спросил сотник.
– Нет. На неё наложено заклинание.
– Но она жива.
– Да.
– Что ты сделал?
– Я вышел из себя.
Хозяин Кассандры поднялся на ноги. Тело сминала слабость, ныли все старые шрамы, как будто разом открылись и принялись кровоточить затянувшиеся раны.
– Я услышал Фрэйно. Зов был слабым. Но теперь я знаю, где они, - сказал Амон.
– Убери её отсюда.
Тирэн кивнул и подхватил Лиринию на руки. В дверях стояли Риэль и Герд. Оба смотрели на демона с ужасом. Он смерил их тяжелым взглядом и с трудом принял человеческий облик. Хватит им уже таращиться на него, как на ополоумевшего грияна.
– Великий Туман...
– тихо сказал ангел.
– Что здесь случилось?
– Ничего.
Квардинг Антара едва слышно произнес.
– У тебя в волосах седина.
– У тебя она, возможно, тоже когда-нибудь появится, если сейчас замолчишь. Если нет - до седины не доживешь.
И он равнодушно убрал с потного лица волосы.
– Претендентки на острове драконов.
– Ты не полетишь. Не сегодня.
– Тир преградил выход из покоев, и становилось ясно - он не тронется с места, даже если накинуться на него с кулаками.
– Тебе через четыре часа надо представиться левхойту Ада. Сейчас не до этих безмозглых девок. И так все может пойти прахом. Слышишь?
– Слышу. Успокойся, я не безголовый. Очертя голову на остров драконов даже грияны не суются.
Сотник осмотрел своего вожака и улыбнулся, видя, что тот успокаивается.
– Может, отдохнешь?
Но он лишь покачал головой:
– Нет. Слетаю в Ад.
– Она опасна, - сказал Тирэн, выходя следом за другом из комнаты.
– А ты заигрался. Из-за этой девки все может рухнуть, неужели ты не видишь?
– Разберусь, - бросил через плечо Амон и обернулся.
Все это время за беседующими следовал Риэль, терпеливо ожидающий, когда ему, наконец, уделят внимание.
– Тогда обдумай все еще раз, мой квардинг.
Демон бросил многозначительный взгляд на ангела и отошел.
– Есть разговор, - предводитель светозарного воинства шагнул вперед.
– Не сейчас, - его Хозяин проигнорировал протестующее восклицание и, перемахнув через перила галереи, взлетел вверх. Крылья были, словно деревянные и едва слушались, но Амон, стиснув зубы, подчинял себе непослушное, ослабшее тело. Он не мог оставаться в Столице. Не сейчас. Не тогда, когда узнал... то, что узнал. Ему нужно решить.