Игра теней
Шрифт:
Уикэм, похоже, был шокирован.
– Надо же, – обратился он к Моргану. – Это правда? Растянувшись в кресле, скрестив ноги на лодыжках, американец взглянул на англичанина из-под нависающих полей шляпы и ответил:
– Да-а.
– Боже милостивый, вы! Как же вам такое удалось? Ведь Кинг просто сумасшедший.
Взгляд Моргана переключился на Генри, с удовольствием потягивающего крепкий китайский чай. Наконец он сказал:
– Повезло, я полагаю.
– Повезло? Ну, это вы явно преуменьшаете. Рассказы о варварстве Кинга так и стекают вниз по Амазонке. Вот, скажем,
– Это правда, – перебила Сара. Она нервно шагала по комнате, опасаясь взглянуть на Уикэма или Моргана, даже на Генри, не желая признаваться даже самой себе в гнетущем страхе, который она испытывала всю дорогу, и воздействии, которое американец оказывает на ее чувства. – Кроме того, в Джорджтауне мистер Кейн прославился своим героизмом. Индейцы поклоняются ему, как Богу. Да что там, мои слуги считают, что он всемогущ. И еще… – Она повернулась к хозяину и понизила тон. – Какое у меня может быть оправдание, сэр? Это предприятие должно быть успешно завершено. У моего отца репутация человека…
– Ваш отец мертв, дорогая.
– А я – нет, сэр Генри! Остаток жизни я вынуждена буду провести в позоре, презираемая и отвергаемая всеми, если только мне не удастся довести это дело до удовлетворительного исхода.
– Но ведь даже если вам удастся выйти живой из столкновения с Кингом, вы же должны понимать, что такой юной девушке, как вы, не удастся пройти через эту адскую экспедицию без ущерба для себя. Дорогая моя, неужели мистер Кейн со своим другом не описали вам в деталях, какого рода кошмарные опасности подстерегают вас в лесу?
Морган, держа сигару в одной руке, другой нашарил серную спичку, зажег ее и не сводил глаз с Сары даже прикуривая; пламя плясало в сложенной чашечкой ладони его руки… Саре почудилось, что перед ее мысленным взором промелькнули сотни образов: вот любовник в белоснежном костюме воспламеняет ее поцелуем; вот сумасшедшая гонка через мрачный жуткий мир «Маленького Китая»; вот свернувшиеся в кольца черные змеи с ядовитыми жалами… Не задумываясь, она притронулась к щеке, все еще саднящей после пинка американца, потом к боку, который до сих пор болел от того, что Морган, когда вспрыгивал в рубку, взвалил ее на плечо, как куль. Так просто было поверить во все эти геройские рассказы… потому что ей хотелось этого? Или просто, потому что она должна?
Заставляя себя оторваться от его возбуждающего гипнотического взгляда, Сара сказала:
– Может быть, я и девушка, сэр, но я сильнее, чем кажусь, и прекрасно осведомлена обо всех опасностях. И конечно же я приму все необходимые меры предосторожности. Даже сейчас я уже принимаю хинин, чтобы предупредить лихорадку.
– Лихорадку? – Уикэм, похоже, развеселился. – Дорогая моя, лихорадка – это самая мелочь. Хинин не спасет вас от флоресты. Это же единый, цельный организм, единственная задача которого – уничтожить всякого, кто вторгается в его пределы.
– Но я же не буду подолгу стоять на месте, меня она не проглотит, – ответила Сара со смехом, который не был подхвачен ни Уикэмом, ни Морганом, ни Генри, последний наливал себе еще чашечку чая и разбавлял его оставленным хозяином бренди. Морган же пил спиртное неразбавленным и всматривался в Сару с такой неотрывной пристальностью, что у девушки волосы на затылке вставали дыбом. Глаза эти, казалось, смеются над ней, затем раздевают ее и – наконец – пронизывают насквозь подобно ледяным иглам.
Уикэм стоял, опершись на подоконник, и тоже смотрел на нее не моргая.
– Я лично видел, как муравьи размером с мой палец обглодали до костей взрослого мужчину всего за несколько ми нут. Еще там есть пауки, питающиеся птицами. Укус маленькой змейки fer-de-tance убивает в считанные минуты. – Уикэм поднял и показал одну руку; на ней не хватало пальца. – Я ловил рыбу и острогой проткнул пиранью. Я думал, что убил ее. А когда хотел взять рыбину, она одним махом оттяпала мне целый палец. А теперь представьте, на что способен целый косяк таких рыбок.
– Я прекрасно обо всем этом осведомлена, – ответила Сара, испытывая только большую решимость при виде иска леченной руки Уикэма и подавляя в себе отвращение. – Еще в Джорджтауне я прочла «Путешествие вверх по Амазонке» Уильяма Эдвардса и «Личные впечатления» Гумбольдта. А еще я читала отчет мадам Изабель Годен, единственной оставшейся в живых участницы экспедиции, отправившейся на поиски ее пропавшего в Амазонии мужа. Она несколько недель бродила без одежды, без еды, больная по этим самым лесам, пока ее не спас священник-иезуит, а потом нашелся и муж, и они воссоединились. Уж если она, дама средних лет, выжила на Амазонке, то я, сэр, смогу и подавно.
– А потом она, наверняка, промучилась до конца жизни от всяких напастей, – ответил Уикэм. – Кроме того, по пытки привить гевею за пределами Бразилии тщетны. Из двух с лишним тысяч семян, вывезенных нами несколько лет назад, прижилось не больше дюжины. Едва ли можно составить серьезную промышленную конкуренцию, имея такое количество деревьев. Кроме того, я вообще сильно подозреваю, что эти треклятые деревья не поддаются культивации. Я, пока здесь жил, сделал все возможное, чтобы развести гевею…
– И не говорите. – Это, наконец, вставил слово Генри.
– Да, – откликнулся Уикэм. – Я в качестве эксперимента посадил саженцы на плато Тапажос недалеко отсюда. И вынужден признаться, большинство погибло. А недавно один приезжий сказал: «Если Богу было угодно, чтобы каучуковые деревья не росли в рядок, то ничего тут не сделаешь». И, клянусь Иеговой, я и сам почти уже в это верю.
Американец встал, прихватил бутылку бренди и вышел за порог на пекло. Через пару мгновений его со всех сторон окружили голые, смуглые ребятишки и стали предлагать ему резьбу и плетеные корзинки в обмен на что угодно, что есть у него при себе.