Игра в безумие (сборник)

Макбейн Эд

– Она была просто как не от мира сего, - добавил Томми.
– Я даже думал, что она наркоманка или что-то вроде того, честно. Ведь знаете, об этом вечно пишут в газетах.
– Он пожал плечами.
– Но тут было что-то другое. Она просто как с луны свалилась, и все.
– Он опять грустно покачал головой.
– Но нужно признать, это была конфетка!

– Только ледышка, - повторил Хад и тоже покачал головой.

– Как зовут её приятельницу?

Томми и Хад обменялись быстрыми понимающими взглядами. Клинг это заметил.

–

Дженни была так хороша, - сказал Томми, - и, увидев её, человек сразу говорил: - Вот это да! А вообще-то, вы её видели? Такую нечасто увидишь!

– Как зовут её приятельницу?
– повторил Клинг, и на этот раз немного громче.

– Она совсем взрослая девушка, - тихо сказал Томми.

– Сколько ей лет?

– Двадцать, - ответил Томми.

– То есть она почти моего возраста, - заметил Клинг.

– Ну да, - серьезно кивнул Хад.

– А при чем тут её возраст?

– Ну...
– замялся Томми.

– Черт побери, так в чем дело?
– не выдержал Клинг.

– Она сюда ходит, - неохотно начал Томми.

– Ну и?

– Ну... но мы не хотим никаких неприятностей. У нас приличный клуб. Серьезно, я не вру. Если... если мы теперь выдадим Клер...

– Какую Клер?
– перебил его Клинг.

– Клер...
– Томми опять умолк.

– Послушайте, - резко начал Клинг.
– Перестаньте играть в прятки. Семнадцатилетней девушке размозжили голову, и у меня нет желания играть с вами в бирюльки. Так что, черт вас возьми, говорите, как зовут эту девушку. Выкладывайте!

– Клер Таунсенд, - Томми облизал губы.
– Послушайте, если наши домашние узнают, что тут... ну, понимаете... что мы тут... развлекаемся с Клер... тогда, о Господи... Послушайте, нельзя как-нибудь оставить её в покое? Вам-то с этого что за польза? Господи, ну что плохого, если немного позабавиться?

– Ничего, - ответил Клинг.
– Для тебя убийство - забава? По-твоему, это смешно? Ты, сопляк проклятый?

– Нет, но...

– Где она живет?

– Клер?

– Да.

– Тут рядом, на Петерсона. Какой у неё адрес, Хад?

– По-моему, номер 728, - вспомнил Хад.

– Ага, так оно и есть. Но послушайте, пожалуйста, не вмешивайте в это нас, ладно?

– И сколько вас таких мне предстоит не вмешивать?
– сухо спросил Клинг.

– Ну... по правде говоря, только Хада и меня, - сознался Томми.

– Молочные братья?

– Что?

– Ничего.
– Клинг шагнул к дверям.
– Избегайте зре - лых женщин, посоветовал он.
– Лучше уж займитесь китаянками.

– Но вы нас не выдадите?
– взмолился Томми.

– Возможно, я ещё вернусь, - сказал Клинг. Уходя, он оставил их уныло застывшими у радиолы.

Глава X

В Риверхиде, как, собственно, и в целом городе,

но в Риверхиде особенно, под вечер обыватели покидают свои пещеры, свои бесчисленные клетушки, которые гордо именуются доходными домами для среднего класс. Такие дома, обычно из желтого кирпича, настолько изобретательно спроектированы, что развешанное для просушки белье вы видите только в том случае, если безжалостное строительное ведомство соорудит какую-нибудь подвесную магистраль, пересекающую задние дворы.

Там пространство между домами давно и прочно обжито. Перед подъездами собираются женщины. Сидя на стульях, стульчиках и табуретках, они загорают, вяжут и беседуют, и основным предметом их разговоров служит белье, развешенное перед домом напротив. За три минуты эти риверхидские кумушки могут уничтожить любую репутацию. Эти всплески злословия спокойно перемежаются с обсуждением партии в маджонг, состоявшейся накануне вечером. И с той же скоростью они оставляют эту проблему и начинают обсуждать вопрос, не ввести ли контроль рождаемости на островах Рождества.

Тем полднем в понедельник 18 сентября злодейка осень так и сбивала их с пути истинного. Они продолжали сидеть во дворе, зная, что их мужья вот-вот вернутся домой, голодные и злые из-за опаздывающего обеда, но, не в силах уйти, наслаждались свежим воздухом.

Когда высокий светловолосый мужчина остановился на Петерсон-авеню перед домом номер 728, проверил номер над подъездом и вошел в парадное, вязавшие женщины тут же начали обсуждение. После короткого совещания выбрали одну из них, по имени Бирди, которая должна была незаметно проскользнуть в парадное и, если подвернется возможность, проследить незнакомого красавца и выяснить, куда он идет.

Но Бирди, как ни старалсь быть осторожной и неприметной, не воспользовалась своим шансом. Когда она проскользнула на лестницу, Клинга уже не было.

На длинном ряду почтовых ящиков с латунными табличками он нашел фамилию Таунсенд, надавил кнопку звонка и нажал на внутренние двери, пока они со щелчком не открылись. Потом поднялся на четвертый этаж, нашел квартиру 47 и снова нажал звонок.

Подождал немного.

Потом позвонил снова.

Двери сразу распахнулись. Никаких шагов он не слышал, поэтому, удивленный, машинально взглянул девушке на ноги. Она была босиком.

– Я выросла в предгорьях Озарка, - сказала она, проследив за его взглядом, и продолжала: - У нас уже есть пылесос, механическая щетка, гриль, комплект энциклопедий и подписка на все журналы. Полагаю, нам не нужно ничего из того, чем вы торгуете, и мы не собираемся поддерживать вас на выборах.

Клинг улыбнулся:

– Я продаю автоматический извлекатель яблочных сердцевин.

– Мы яблоки не едим, - ответила девушка.

– Наш агрегат вылущивает семечки и превращает их в волокна. К нему прилагается рекламный проспект, из которого вы узнаете, как из этого волокна можно ткать ткани.