Игра в безумие (сборник)
Шрифт:
– Коньяк, - торжественно провозгласила она, - король всех крепких напитков. Он годится в хайболл, коктейль, пунш, в кофе, чай, горячий шоколад и даже с молоком.
– С молоком?
– переспросил пораженный Клинг.
– Вот именно, с молоком. Но лучший способ насладиться коньяком - пить его чистым.
– Вы, похоже, специалистка, - сказал Клинг. Ее глаза внезапно вновь скрыла пелена.
– Меня кое-кто научил его пить, - блеклым тоном сказала она, а потом налила понемногу в высокие бокалы грушевидной формы. Когда она снова обернулась к Клин-гу, пелены на глазах уже не было.
– Заметьте,
– Это чтобы вы могли покачивать бокал в руке и не расплескать содержимого.
Подала бокал Клингу.
– Покачивание и вращение перемешивают коньячные пары с воздухом в бокале, от чего усиливается аромат. Покрутите бокал в руке, мистер Клинг. Коньяк согреется, и вы ощутите его аромат.
– Вы его нюхаете или пьете?
– с любопытством спросил Клинг и потряс бокал в своих громадных ручищах.
– И то и другое, - ответила Клер.
– И все это позволяет насладиться коньяком. Ну, попробуйте!
Клинг отхлебнул как следует. Клер, не выдержав, даже пыталась остановить его рукой.
– Подождите! Господи Боже, его нельзя пить залпом! Это грех - так хлестать коньяк. Пригубите его, подержите на языке...
– Простите, - извинился Клинг. Пригубил коньяк и попытался его распробовать.
– Прекрасный!
– сказал он.
– Крепкий, - добавила она.
– Мягкий, - уточнил он.
– Конец рекламы.
Они сидели молча, наслаждаясь коньяком. Он чувствовал, как по телу разливается приятное тепло. На Клер Та-унсенд приятно было взглянуть и приятно поговорить. Снаружи седой осенний полумрак затягивал улицу.
– Так вот насчет Дженни, - начал он. Ему бы не хотелось говорить о смерти.
– Да?
– Вы её хорошо знали?
– Думаю, как и все. Мне не кажется, что у неё было много друзей.
– Почему вы так думаете?
– Это сразу видно. Такая потерянная душа. Такая красотка, и совершенно потерянная. Боже, я отдала бы все на свете, чтобы выглядеть, как она.
– Ну, вы тоже неплохо выглядите, - усмехнулся Клинг и отхлебнул из бокала.
– Это все теплый янтарный жар коньяка, - сказала Клер.
– При дневном свете на меня без слез не взглянешь.
– Ну, это вы зря, - не отступал Клинг.
– Где вы с ней впервые встретились?
– В "Темно". Она пришла как-то вечером. Думаю, её пригласил какой-то парень. Во всяком случае, название и адрес клуба у неё были записаны на бумажке. Она мне её показала, словно входной билет, а потом просто сидела в углу и даже танцевать не хотела. Похоже было... как бы это объяснить... Была там, но словно её и не было. Вы встречали таких людей?
– Да, - ответил Клинг.
– Иногда и со мной такое бывает, - созналась Клер.
– Возможно, именно потому я и обратила внимание. Но как бы там ни было, я подошла к ней, представилась, и мы поговорили. Вполне нашли общий язык и даже обменялись телефонами.
– Она вам когда-нибудь звонила?
– Нет. Мы встречались только в клубе.
– А когда вы обменялись телефонами?
– Ох, очень давно.
– Что такое очень давно?
– Подождите, - Клер отхлебнула коньяку и задумалась.
– Ужасно давно, не меньше года назад.
– Она кивнула.
– Да, примерно так.
– Ладно, а что дальше?
– Ну, нетрудно
Клинг наклонился вперед.
– А откуда вы знаете?
Клер не отвела взгляда, продолжала смотреть прямо ему в лицо.
– Я и сама бывала влюблена, - устало ответила она.
– С кем она встречалась?
– спросил Клинг.
– Не знаю.
– Она вам не сказала?
– Нет.
– Никогда не упоминала его имени? Я имею в виду, в разговоре.
– Нет.
– Черт побери!
– не выдержал Клинг.
– Понимаете, мистер Клинг, она была как птенец, который учится летать. Дженни покинула гнездо и пробовала свои крылья.
– Понимаю.
– Ее первая любовь, свет в глазах, сияющее лицо, бегство в мир снов, мир мечты из этого серого мира...
– Клер покачала головой.
– Боже, сколько я видела таких незрелых девиц, но Дженни...
– умолкнув, она опять покачала головой.
– Она явно ничего не понимала. Это было дитя с телом женщины. Вы её когда-нибудь видели?
– Да.
– Тогда вы понимаете, что я имею в виду. Внешне она выглядела прекрасной женщиной. Но внутри... маленькая девочка.
– Как вы это представляете?
– спросил Клинг, подумав о результатах вскрытия.
– Об этом говорило абсолютно все. То, как она одевалась, как разговаривала, её вопросы, да, наконец, даже её почерк. Все словно у маленькой девочки. Вы можете мне поверить, я никогда ничего подобного...
– А что с её почерком?
– Ах, да. Подождите, я взгляну, где-то у меня есть.
– Пройдя через комнату, она взяла с кресла сумочку.
– Я самый ленивый человек в мире. Никогда не пишу адреса в записную книжку. Все бумажки складываю в неё и потом...
– Она порылась в маленькой книжечке.
– Ага, вот оно, - сказала, подавая Клингу белый листок.
– Это она написала в тот вечер, когда мы познакомились. "Дженни Пейдж" , потом номер телефона. Обратите внимание, как она пишет.
Клинг растерянно уставился в бумажку.
– Но тут написано: "Клуб "Темпо", Клаузер-стрит, 1812", - заметил он.
– Что?
– нахмурилась Клер.
– Точно, это та самая бумажка, с которой она в тот вечер пришла в клуб. На другой стороне она записала свое имя и телефон. Переверните её.
Клинг перевернул листок.
– Видите эти детские каракули? Такова была Дженни Пейдж год назад.
Клинг снова перевернул листок.
– Меня гораздо больше интересует эта сторона. Вы сказали мне, что это написал её парень. Почему вы так думаете?
– Не знаю. Это я только так думаю, что он послал её в клуб, и все. Это мужской почерк.
– Да, - кивнул Клинг.
– Я могу это оставить?
– Если хотите.
– Клер помолчала.
– Думаю, телефон Дженни мне больше не понадобится.
– Да, - ответил Клинг. Убрал записку в нагрудный карман.
– Вы упоминали, что она вас кое о чем расспрашивала. Какие вопросы она вам задавала?
– Ну, например, спросила меня, как надо целоваться.
– Что-что?
– Да. Спросила меня, что нужно делать губами, нужно ли открывать рот и пользоваться языком. И все это спрашивала, широко раскрыв невинные глаза. Знаю, звучит это невероятно, но она была всего лишь птенцом, не догадывавшимся, насколько сильны его крылья.