Игра в безумие
Шрифт:
– Три раза в день.
– Сэр Фелтон снова сел.
– Так на чем мы остановились? Хотите, чтобы все осталось в наших руках. Полинг, вы?
– В том, что сказал старший инспектор Хэзлтон, что-то есть. Но в то же время не следует забывать, что до сих пор мы ничего существенного не добились. Несколько показаний, никак не совпадающих друг с другом, и, как обычно, множество людей, видевших, как она садится в машину, как её тащат в машину и тому подобное. Одна женщина видела её в окне дома, как она пытается выбраться наружу, - выяснилось, что это хозяйка
Хэзлтон кивнул. Полинг поднял узкую руку, словно хотел предупредить вопросы, которых не последовало.
– Я уверен, вы делаете все, что в ваших силах. К примеру, очень важен тот киносеанс. Луиза, вместо того чтобы вернуться домой, ни с того ни с сего идет в кино. Почему? Мы говорили со всеми членами клуба, бывшими там по словам администратора.
– Он указал на бумаги, лежавшие перед начальником полиции.
– Безрезультатно. Но администратор утверждает, что Луиза все огладывалась, как будто собралась с кем-то встретиться, а он не пришел. Положим, все так и было, но что это нам дает? По-моему, пора предпринять новые шаги.
Хэзлтон упрямо насупился.
– Призвать Скотленд-Ярд, да? Я утверждаю, мы справимся сами.
Полинг не дал спровоцировать себя на однозначный ответ:
– В данный момент я не хотел бы высказывать никому недоверия.
Начальник полиции перевел взгляд с одного на другого. "Знает, о чем речь, - подумал Хэзлтон, - он не глуп".
– Ну ладно. Кажется, мы договорились. Дело остается у нас. Хорошо, Хэзлтон...
– Слушаю, сэр.
– Журналист, её знакомый... Гордон. Вы его проверили? Ничего?
– Ничего, сэр. Гордон утверждает, что пару раз пригласил её в клуб, но скорее в качестве замены другой девушки - Салли Лоусон. Видимо, он интересовался этой Лоусон больше, чем она им, и та в конце концов предложила ему переориентироваться на Луизу Олбрайт. Ничего серьезного.
– Гм... дочь Боба Лоусона. Вы с ней говорили?
– Еще нет, сэр. Ее связь с нашим случаем весьма отдаленная.
– Но она знала Олбрайт. Возможно, её стоит порасспросить. Я поговорю с Бобом Лоусоном и объясню ему.
Зазвонил телефон. Полинг, сняв трубку, передал её Хэзлтону. Старший инспектор выслушал, обронил пару слов, что-то записал. Положив трубку, перечитал свои заметки и сказал:
– Это может оказаться интересным. Некая девушка видела Луизу в тот вечер, в четверть одиннадцатого, выходящей из машины. Похоже на правду, девушка помнит её по школе.
– Почему не заявила раньше?
– спросил Полинг.
– Она уезжала в отпуск и не читала газет.
– Где она её видела? В Роули?
– Нет. В Хай Эшли.
– Они переглянулись. Имение Хай Эшли лежало среди холмов между Роули и побережьем.
– С ней была какая-то женщина. А Луиза казалась совершенно пьяной.
ГЛАВА XII
СТРАНИЦЫ ДНЕВНИКА
Июнь.
Пишу это в тот момент, когда моя жизнь полностью переменилась, после двух Великих Деяний. Они врезались в мою память как чудесные
Вот в чем вопрос, который привел меня в отчаяние. Ответ на него я искал у Мэтра, Фридриха Ницше. И я его нашел. Послушайте, что Заратустра говорит "Бледному преступнику":
"Мысль - это одно, деяние - другое, и совсем иное - его результат. Колесо причинности не сцепляется с ними.
Именно от результата ты побледнел. Равен был своему деянию, когда совершал его, но вот результата его, уже совершенного, не снес..."
Можно понять это так, что дозволено размышлять о действиях, но не совершать их, что дозволена мысль о поступке, но не он сам. Это и есть Поведение как Игра. Но это ошибка! Ибо далее Мэтр говорит, что важнее всего - чистота намерений. Когда судья вопрошает:
"Почему убивал сей злодей? Чтобы грабить!"
Заратустра ему отвечает:
"Говорю я вам, что душа его жаждала крови, не корысти. Он возжаждал счастья смерти".
Чистота импульса, порыва, желание смерти. Сверхчеловек - это блеск безумия.
"Не ваш грех, воздержанность ваша к небесам взывает!"
Я никакой не сверхчеловек, я только бледный, ничтожный червь. Каким был и Мэтр. И все же я стал участником Великих Деяний, и Воздержание мое меня не поработило.
Говорю о двух Великих Деяниях, но на самом деле оно было одно. У Великого Деяния должен быть план и замысел, а у первого не было ни того, ни другого. Все вышло грубо, бездарно, плохо, Девушке нужен был секс, а Дракуле и Бонни - что было нужно им? Я пытался понять, но загадка осталась. Да, я знаю - они хотели того же. Потом она испугалась, а Дракула разгневался. Может, и он боялся. Все мы слабы и ничтожны.
Не жалею, что это случилось. Огорчаюсь, как все произошло. Если это и было Великим Деянием, люди не сумели быть его достойны.
Больше я ничего не скажу.
Но второе Деяние было иным. Все по плану, все идеально. Первоклассный замысел.
Я сидел во тьме, смотрел фильм ("Дракула" 1958 года, слишком современный, но есть несколько волнующих сцен - в одной у Дракулы кровавые глаза) и размышлял о той девушке. Я сидел прямо за ней, мог коснуться её плеча. Но ещё не настало время! Глядя на экран, на головку перед собой, я копался в собственных мыслях.
Бонни ей сказала, что я буду там, что она нас познакомит. В ней проснулось любопытство. Видел, что она разочарована, смущена, чувствует себя обманутой. Бонни, ждавшая на улице, заговорила с ней, сказав - я не смог прийти. Я сел в машину и, проезжая мимо, помигал фарами - мол, все в порядке, продолжай. Потом я подождал их в конце улицы. Сказав: "Вот и он", - Бонни подтолкнула её в машину, но слишком стараться не пришлось, девушка села охотно. Я поздоровался и рванул с места. Все прошло отлично.