Игра в безумие

Саймонс Джулиан

– Ничего.
– Под столом он заметил красивые стройные ноги.
– Давно вы здесь работаете?

– Три месяца.

– Вам нравится?

– Ах да, очень.

– Я хочу поговорить с Хартфордом. Не волнуйтесь, Джой, о вас речи не будет. Это ни к чему.

– Я вам очень благодарна.

"Ну вот, Поль, ты и завоевал союзника", - сказал он себе, входя в кабинет Хартфорда. Тот казался слишком мал для своего огромного письменного стола. На столе стоял письменный прибор из стекла и стали в форме двух зубчатых колес, фотография жены в хромированной

рамке и нож для разрезания бумаг. Ножом он пользовался редко, ибо, как обычно, на столе не было никаких писем. Хартфорд, как было общеизвестно, был убежден, что только у бездарного работника стол завален бумагами. Неприятное мнение для такого человека, как Поль, у которого стол был вечно завален бумагами, с которыми нельзя было ни разобраться сразу, ни направить в дело.

Руководители в "Тимбэлс" были на "ты", но Хартфорду Поль "тыкал" с немалым усилием. Он сделал наивную мальчишескую мину, ещё простодушнее, чем обычно.

– Брайан, говорят, на этой неделе открывается новый ресторан, это правда?

– Да.

– Отлично. В следующий четверг у меня будут двое очень важных клиентов. Не знаю точно, но решил, что лучше спросить, когда он откроется.

В голосе Хартфорда заскрежетал лед:

– Я разослал циркуляр всем, кто сможет посещать новый ресторан. Тебе его не посылали.

Это была констатация факта: раз что-то решив, Хартфорд уже не менял позиции.

– Значит, ресторан предназначен исключительно для директоров.

– Этого я не говорил.

– Тогда в чем дело?

Хартфорд кончиком языка с явным удовольствием облизал тонкие губы.

– Я полагал, что вывод совершенно ясен.

Поль почувствовал, как у него краснеют уши. Но не повысил голос.

– Хочешь сказать, что мне рестораном пользоваться не положено?

– Те, кому положено, перечислены в циркуляре.

– Но там не только директора. В списке и Блейни и О'Рурк.

Он взглянул через стол в упор. Хартфорд замер по ту сторону, как ящерица в ожидании добычи. Поль был рад, что ему удалось не повысить голос.

– Ты предубежден против меня. Это несправедливо. Что положено одним начальникам отделов, должно быть доступно и другим. Я этого так не оставлю, Брайан, я пойду выше.

Хартфорд лишь кивнул.

В приемной Джой Линдли сочувственно взглянула на Поля. Усмехнувшись, он похлопал её по плечу и ушел.

Первую половину дня Боб Лоусон провел за совещанием с бухгалтерами и управляющим коммерческим банком. Обсуждали финансовые перспективы фирмы. За последние пять лет "Тимбэлс пластик" расширила сферу своих интересов, приобрела ряд мелких фирм и передала им реализацию новых пластмассовых изделий. Все были того мнения, что в перспективном плане это был верный шаг, но вложения окупались медленно, в результате чего возникла угроза, что конкурирующая американская фирма могла попытаться присоединить их к себе. Целью совещания и было оценить финансовую ситуацию на случай такого развития событий. Лоусон считал преждевременным приглашать на совещание сэра Джорджа Роса и Хартфорда.

И, как выяснилось, дискуссия, как часто бывает, ничего не дала. Гуляли слухи, и весьма правдоподобные, что американцы передумали насчет слияния. Но все равно эти три часа оказались весьма утомительными, и Лоусон отклонил приглашение управляющего банком пообедать вместе. Велел принести сэндвичи с ростбифом и снял трубку своего личного телефона. Чувствовал, что ему нужно расслабиться.

В переулке, отходившем от Уимпол-стрит, на стенах было полно табличек с фамилиями врачей. Он нажал кнопку под табличкой "Доктор медицины Л. Уинстенли". Щелкнул замок. Поднявшись лифтом на второй этаж, вошел в дверь с табличкой "Приемная". Там сидела медсестра в белом халате.

– Я записан к доктору Уинстенли. Та взглянула в список.

– Она не принимает.

– Я звонил полчаса назад.

– Сожалею. Сейчас она никого принять не может.

Лоусон заканючил:

– Сестричка, прошу вас...

– Это так неотложно?

– Да.

– Ну ладно. Минутку.
– Она вышла в соседнюю комнату и тут же вернулась.
– Доктор Уинстенли вас примет.

Когда Лоусон встал, сестра остановила его у двери в кабинет.

– На колени.

Он неловко плюхнулся на пол.

– Поцеловать туфлю. Так, теперь другую.

Лоусон чувствовал слабый запах пыли и крема для обуви.

– Бедный ты, бедный, - вздохнула медсестра, нагнулась, ухватила его за ухо и так втолкнула в кабинет.

Луиза Уинстенли кивнула ему, не вставая из-за стола. На её красивом лице с правильными чертами уголки тонких губ всегда были укоризненно опущены.

– Садитесь. Какие проблемы?

– Мне недостает силы, доктор.

– Ну конечно. А со времени нашей последней встречи вы себя хорошо вели?

– Плохо, плохо. Но я в этом не виноват...

– Значит, вам нужно помочь. Встаньте.

Обойдя стол, она подошла ближе, едва доставая ему до плеча.

– Разденьтесь. Посмотрим, чистое ли у вас белье.

Сняв пиджак, он снова захныкал:

– Я не люблю раздеваться, доктор. Не перед женщиной.

– Протяните руки.

Он послушался. Достав наручники, она защелкнула их на запястьях.

– Вы непослушный, глупый и грязный, - сказав это, отвесила ему по изрядной оплеухе с каждой руки.
– Полагаю, нужно позвать Агнессу помочь мне привести вас в порядок. Что скажете?

– Да, - прошептал Лоусон.

Когда "медсестра" появилась в дверях, он едва не сомлел от наслаждения.

Через полтора часа расслабленный, спокойный и облегченный на двадцать фунтов он уже снова был на месте. Глядя на Поля, с ленивым спокойствием сытого петуха слушал его вполуха. Поль ему нравился, и он хотел помочь ему занять место, позволяющее заседать в совете директоров. Уговорил его переехать в Роули не только потому, что это было лучше для фирмы, но и для того, чтобы тот был на виду. Но теперь, глядя на лицо Поля, искаженное от подавляемой обиды, думал, стоит ли настаивать на его повышении.