Игра в чертогах смерти
Шрифт:
– Это джуны построили? – спросил вертевший головой Мосол. – Ничего себе! Представляете, я знаю песню «Джун и лисица», она смешная, если хотите, то могу ее спеть…
– Потом, – отозвался Расин, и прыгнул в сторону.
В землю там, где он только что стоял, ткнулась стрела, другая вонзилась Эрэму в шею. Кость, выхватив меч, рванула в ту сторону, где в очередной раз тренькнула тетива, Мосол помчался в другую.
Хадаганец же швырнул один из ножей вверх.
Тот пробил полог из листвы, и вниз рухнуло тело, смачно ударилось оземь.
– Проклятье! –
Кость и Мосол, судя по воплям и шуму, с кем-то сражались, а на Расина из чащобы выскочили еще двое: в тряпье и кольчугах, с дешевыми мечами, но с решительными лицами и безумными глазами.
Он отразил первый удар, отвел второй, и контратаковал сам, причем успешно. Длинный кинжал распахал одному из нападавших щеку, глубоко, до самой кости, потоком хлынула кровь.
Но раненый не обратил на это внимания, даже не вскрикнул.
Обрушил на Расина очередной удар, на этот раз сверху, и тому пришлось уходить в сторону. Крутанулся на месте, пропуская мимо сразу два клинка, и выбил один меч из державшей его руки.
Обезоруженный воин на миг замер, а потом бросился вперед с голыми руками.
Но тут в дело наконец вступил Эрэм – замерцали желтые огоньки, словно с деревьев просыпался настоящий град из светлячков, и оба нападавших застыли, как упавшие в смолу мухи.
Вот один замахивается мечом, так медленно, что можно пять раз сломать ему руку. Второй заносит кулак, видно искаженное злобой лицо, и глаза, белые, точно шарики из алебастра.
– Одного оставь! Допросим! – приказал восставший.
Расин кивнул, и ударил дважды, один раз острием, и второй – развернутым плашмя лезвием. Нападавшие с хрипами повалились друг на друга, один всего лишь без памяти, а второй – мертвым.
С разрубленным горлом выживет разве что Зэм.
Глянул в одну сторону, в другую – у Кости все в порядке, остался лишь один противник, и того она уверенно теснит, а вот на Мосла насели двое, причем один настоящий гигант, ростом едва не с орка, и тяжелый топор порхает в его руках обезумевшей агрессивной бабочкой.
Расин побежал в ту сторону.
Великан заревел, когда ему в грудь воткнулся метательный нож, но падать и не подумал. Зато качнулся в сторону и тем самым сбил с толку соратника, тот оступился и мгновенно получил по голове от Мосла.
Одного удара не хватило, понадобилось еще два, а раненого гиганта добивали уже с участием появившейся рядом Кости, и только пришпилив врага к земле тремя клинками, смогли лишить его жизни.
– Странные они какие-то, больно уж живучие, – сказала Кость, вытирая со лба пот.
– Это все? – спросил Расин, глядя на подошедшего Эрэма.
– Я никого не чувствую, хотя и перед самым нападением не ощутил ничего, – отозвался тот, легко, одной рукой поднимая с земли того из нападавших, которого оставили в живых. – Есть подозрение, что эти типы дружно объелись какой-то дряни, пригасившей свечение их разумов, сделавшей искры
Пока восставший болтал, Расин прислушивался к тому, что происходит вокруг – чары, конечно, вещь хорошая, но порой бывает куда полезнее пустить в ход старые добрые глаза и уши.
Но нет, джунгли жили своей жизнью, верещали птицы, стрекотали насекомые, квакали лягушки, и весь шум был распределен по зарослям равномерно, без зон безмолвия, что обычно появляются вокруг оказавшегося в лесу человека… или эльфа, или гоблина, неважно.
После удара по щеке нападавший очнулся, распахнулись его глаза, незрячие, полные дурмана. Он приоткрыл рот, но вместо слов оттуда полетели брызги слюны, с нижней губы закапала пена.
– Пережрал мухоморов, или чего там в этом лесу растет, – заявил Мосол с видом знатока. – Было бы рядом озеро или река какая, сунуть его туда вниз головой, мигом оклемается… или еще можно голым задом на муравейник посадить, или крапивой отхлестать…
– Все-то ты знаешь, – Эрэм усмехнулся. – Но тут дело не только в мухоморах…
Вокруг его рук возникло зеленое сияние, переползло на голову пленника, стало таким густым, что на мгновение скрыло ее из виду. Когда рассеялось, перекошенная безумием физиономия исчезла, ее место заняло вполне обычное лицо, недоуменно моргающие глаза.
– Так куда лучше, – сказал восставший. – Ну что, почему вы на нас напали?
– Это… ну, нам сказали типа, что чужаки придут, чтобы наши угодья отобрать, типа… А мы тут много лет возимся, в земле ковыряем… Типа никому ничего не отдадим!
– Кто сказал? – уточнил Расин.
Пленник замер, точно задумавшись, а затем раздался тихий хруст, и кожа начала слезать с его лица, сползать прядями, будто обдираемая березовая кора. Обнажилась кровоточащая плоть, изъязвленная дырами, из тех полезли черные блестящие черви в палец толщиной.
– Что за дрянь! – Кость аж отпрыгнула. – Смотри, покусают!
– Да ладно, нашему гнилому другу подобные твари не страшны, он с ними давно подружился, – Мосол загоготал, хлопнул Эрэма по плечу, и с удивлением затряс красной, словно ошпаренной ладонью.
– Нет, нам они не повредят, – задумчиво произнес восставший, отпуская еще живое, дергающееся тело, и позволяя ему упасть наземь. – Меня куда больше другое интересует. Это ведь некромантия высшей пробы, и на нее мало кто способен…
– Может быть, ты расскажешь нам все, что знаешь? – спросил Расин.
– Да, что это за жезл, кому он на самом деле нужен, кто наш наниматель и его враги?
– С чего вы решили, что мои познания обширнее, чем ваши? – ответил Эрэм после крохотной заминки, и эта заминка оказалась красноречивее многих слов: он наверняка знал больше, чем хотел показать, но почему-то не собирался делиться сведениями со спутниками. – Я точно такой же наемник, и все мое преимущество в том, что я неоднократно бывал на Святой Земле, и лучше ориентируюсь в Эльджуне и Асээ-Тэпх…