Игра в чертогах смерти
Шрифт:
На последнем слове Пожиратель Грехов неожиданно споткнулся, и рухнул набок, едва не придавив седока заново. Стало видно, что из бока и живота льва торчат по меньшей мере две дюжины копий, некоторые из них вбиты по самую рукоятку, а из длинной раны торчат внутренности.
Велигор вывернулся из-под тела зверя, обхватил его за морду и принялся шептать в огромное ухо.
– Йе-е-еху-у! – боевой клич малорослых обитателей джунглей прозвучал вновь, но куда менее воинственно.
На этот раз Головешка сразу, не дожидаясь напоминаний, ответил на него
Всякий из чужаков, кого оно касалось, на миг замирал, а потом бросался на соседа.
Вскоре они уже дрались между собой, и один за другим падали наземь, пронзенные копьями, проткнутые стрелами и изрубленные топорами собственных же сошедших с ума соплеменников.
– Рази их! – завопила Ульфа, и братья ее услышали, с новой силой ринулись в бой.
А вот Велигор не смог оторваться от Пожирателя – обняв его, суровый храмовник рыдал, точно малое дитя, и в бессвязных словах его, обращенных к спрятавшемуся за кронами деревьев небу, звучало намного больше гнева и упрека, чем веры в могущество Света…
Головешка поднял меч, но тут же вынужден был его опустить.
Два мощных заклинания, пущенных в ход одно за другим, без перерыва, вымотали его до предела.
– Остановитесь, хватит, – прошептал эльф.
Действие чар вот-вот закончится, и тогда уцелевшие враги, которых будет не так много, и думать забудут о нападении – это он видел по искаженным лицам, по дергающимся в жажде бегства ногам, заполненным страхом глазам.
Но как ни тихо прозвучали слова Головешки, Ульфа их услышала.
– Йех-х-ху-у! – закричал один из нападавших, придерживая готовую к удару руку. – Аой?
Последний возглас прозвучал испуганно и жалобно, и словно послужил сигналом. Обитатели джунглей ринулись в стороны, закачались потревоженные ветки, упало наземь несколько листьев.
Через мгновение вокруг тропинки остались лишь трупы.
Стали различимы рыдания Велигора, зарывшегося лицом в золотистую гриву Пожирателя.
– Ладно, хватит тебе, – сказал Головешка, – вон у меня коня сперли, пешком пойду.
Убитого или раненого Валуна местные, похоже, уволокли с собой, и вряд ли для того, чтобы на нем ездить.
Хотел добавить еще что-то, пошутить над привязанностью храмовника к своему зверю, но неожиданно понял, что не может… Остановила его странная мысль, словно мышь в амбар проскользнувшая в сознание догадка насчет того, что громогласный и вроде бы уверенный в себе Велигор на самом деле одинок, и лев был его единственным другом.
– Его Нить оборвалась достойно, – торжественно проговорила Ульфа.
– Лучше бы оборвалась моя, – храмовник поднял лицо, показывая спутникам красные глаза, мокрые щеки. – Простите меня, я не могу идти дальше, пока мы не похороним Пожирателя как надо.
Головешка промолчал, хотя считал, что это откровенная глупость – задерживаться ради хищной и тупой зверюги, с трудом отличавшей хозяина от прочих двуногих прямоходящих.
Да
– Что это были за существа? – поинтересовалась Ульфа, присаживаясь на корточки рядом с одним из трупов и переворачивая его на спину: определенно человек, очень маленький и смуглый, руки и ноги тонкие, живот отвислый, на бедрах повязка из шкуры, на щеках – ритуальные шрамы.
– Я читал о племенах, что населяют джунгли Асээ-Тэпх с глубокой древности, – сказал эльф. – Одичавшие потомки тех народов, что обитали здесь до джунов и Зэм. Только вот мало кто из ныне живущих с ними встречался, и почти никто не сумел поведать об этой встрече.
Он оглянулся на шум, и понял, что Велигор, извлекший из поклажи топор, принялся рубить ближайшее дерево.
– Ты что делаешь? – изумленно воскликнула Ульфа.
– Мы сожжем его, и Тенсес примет его искру, хотя Пожиратель и был всего-навсего зверем! – истово ответил храмовник, продолжая обрушивать на ствол могучие удары. – Позволит ему возродиться человеком, укрепиться в истинной вере и прожить в ней всю жизнь!
– Да ты провозишься до утра, понимаешь? – пробормотал Головешка.
– Хоть до завтрашнего вечера! Если хочешь, чтобы дело шло быстрее, то помоги!
Тронд шагнул вперед, в лапах его появился топор, которым обычно пользовались гибберлинги. Примерился, и щепки полетели уже не в одну, а в две стороны, и дерево протестующе крякнуло.
Головешка демонстративно пожал плечами и отошел в сторону.
С погребальным костром для убитого льва провозились едва не до полуночи. Велигор насквозь пропотел, заработал царапину на лице благодаря щепке, чуть не выколовшей ему глаз, изорвал рясу и едва не отрубил себе правую ногу, но ни разу не остановился, чтобы отдохнуть.
Гибберлинги помогли ему очистить стволы от веток и сложить поленья в кучу.
Пока они работали, Головешка походил по окрестностям, не обнаружил даже следов уцелевших врагов, и на всякий случай расставил вокруг сигнальные чары – напасть врасплох теперь не получится ни у кого, даже у существа размером и весом с местного комара.
– Помолимся же за него во имя Света, – объявил храмовник, запалив факел. – Поблагодарим Пожирателя Грехов за то, что он сделал для нас, от чего он нас уберег…
Дрова вспыхнули, пламя поднялось к темному ночному небу, в стороны ударила волна жара, потекла вонь горелого мяса и жженого волоса. Громадная туша льва, обложенная ветками и обрубками стволов, как казалось, зашевелилась, вспыхнувшая грива на мгновение встала дыбом, и возникло ощущение, что мертвый зверь вот-вот с ревом выпрыгнет из костра.
А потом оно исчезло, остались лишь огонь и дым.
***
Снова в путь двинулись лишь ближе к полудню.
Головешка перебирал ногами, шагая во главе маленького отряда и не забывая поглядывать по сторонам. Мысли его были унылы: ладно, уж до пирамиды они как-нибудь доберутся пешком, но ведь затем придется идти обратно уже с добычей, а это через весь Асээ-Тэпх.