Игра в чужую ложь: Цена игры
Шрифт:
– Но ты снова уходишь на ночь глядя, – резонно заметил тогда метаморф. – Или на тебя нелюбовь не распространяется?
Сосед лишь прищурился и подмигнул, захлопывая за собой дверь. В определенных кругах необычность не считалась пороком, а он умел безошибочно определять, куда отправиться, чтобы оказаться в центре внимания дам.
Город засыпал рано. Возможно, с появлением нового правителя все когда-нибудь изменится, но пока в ночное время улицы освещались разве что карманными светляками редких прохожих, поэтому с заходом солнца жизнь словно замирала. Зимой это ощущалось особенно сильно, однако нынешним летом последние дни красника18
Лин любила наблюдать, как постепенно гаснут окна в двух– и трехэтажных особняках центра города. Обычно сначала светляки приглушались, и за плотными шторами свет близлежащих домов казался далеким и призрачным. Потом ставни окон захлопывались, на мгновение вспыхивали включенные охранные заклинания, и лишь изредка где-нибудь блестел слабый лучик до полуночи, а то и до самого утра.
Королевский дворец не гас никогда.
Посреди темного города он выглядел как огромная новогодняя елка (ох, позабавило бы Зелину такое сравнение!) в древнем лесу. Порой волшебнице казалось, что даже стражники, стоявшие у его широких ворот, благоговейно задирали головы вверх, любуясь подсвеченными голубыми стенами и яркими цветами освещенных витражей.
– Если я скажу, что дворец похож на оазис света в пустыне тьмы, ты решишь, что я перечитала слишком много баллад?
Лин не услышала шагов, но ощутила присутствие мужа за спиной. Он обнял ее за плечи, мягко притянул к себе.
– Ты замерзла… руки как ледышки. Это же не Ежики и даже не Влая!
– Не уходи от вопроса.
– Я скажу, что хватит слушать графиню. Она хорошая женщина, но, мне кажется, уже и сама не понимает, о чем горюет. И ее метафоры слегка… как бы сказать…
– Излишне образны? – попробовала дополнить волшебница, из головы которой все еще не выходили выражения госпожи Кложены, наконец-то вырвавшейся из объятий сна и клусских успокаивающих порошков. – С такой дочуркой я сама стихами заговорила бы.
Объятья Кари стали крепче, он шумно вздохнул и едва слышно прошептал:
– У нас тоже будет ребенок. Верь мне!
Лин извернулась и посмотрела ему в глаза:
– Я знаю, тигренок. Осталось подождать пятьдесят пять лет, и в нашем случае это совсем недолго! Хватит переживать из-за своей магии. Помнишь, когда-то мы были уверены, что никогда не сможем завести малыша? Нашего малыша, моего и твоего… А потом вдруг выяснилось, что дело в вашей дурацкой древней магии, запрещающей метаморфам иметь потомство с другими расами и засорять мир полукровками до столетнего возраста, пока ума не прибавится… Кари! Извини… Честно, я никуда не тороплюсь, у меня вообще пока не развился материнский инстинкт!
– Но Арголина ты мгновенно признала сыном.
– Шутишь?! – возмутилась волшебница. – Только этого не хватало! Серьезно, ты ведь так не думаешь? Или думаешь?.. Нет, ты ж чувствуешь отношение…
Метаморф тихо засмеялся:
– И провел рядом с тобой столько лет…
Его губы оказались совсем близко и Лин не удержалась от короткого поцелуя, неожиданно превратившегося в долгий…
Рун и Рунна медленно поднимались по небосводу, готовясь на мгновение оказаться рядом и вновь разойтись до следующей ночи. «Расставание – ничто по сравнению с радостью от новой встречи», – когда-то сказал Кари, видя, как угнетающе действуют на волшебницу луны, настоящая красота которых видна лишь когда они рядом друг с другом.
– Любимая и несравненная… необычная… невероятная…
– Хм, а я обычно не так целуюсь. Хотя… иногда и так… и не так…
Голос Арголина подействовал на «преступников»
– Черт! – не сдержалась Лин. – Черт! Кари, ты его не слышал?!
– Извини, отвлекся, – нахмурился метаморф. – Как ты вошел в наш дом? – напустился на Его Величество.
– Между прочим, в дом я не вошел, – с легкой обидой произнес новоявленный король. – Если вы не заметили, то здесь – крыльцо!
– Чего надо? – волшебница все еще была расстроена.
Не то чтобы ее смутило неожиданное появление «сына» в более чем неподходящий момент, но Маргалинайя оказалась не такой уж и плохой, поэтому следовало избавиться от никому теперь не нужной утешительной лжи. Лин предпочла бы, чтобы во время объяснений Зелина присутствовала рядом.
Пока Арголин собирался с мыслями, то ли придумывая колкий ответ, то ли формулируя в уме причину своего появления, она решительно выпалила:
– Пришло время кое о чем поговорить!
– Только не это, – скривился парень. – Серьезно, сейчас не самый подходящий момент для воспитательных бесед.
– А… что? – ошарашено переспросил метаморф.
Король удрученно потупился:
– Да, я веду себя по-детски, не уважаю право других на личную беседу, нарушаю пункты с третьего по двадцать седьмой Закона о частной собственности, грублю, использую магию как игрушку, не помню правила этикета, появляюсь слишком неожиданно, забываю о собственном достоинстве, величии, значимости для страны… Все это мне дед на пергаменте написал, еще и печатью скрепил. Прошу вас, не надо поучений! Я уже все осознал, проанализировал, принял к сведению и невероятно сильно раскаиваюсь. Правда, раскаиваюсь! Немного… Но сейчас не до моего поведения! Магайя вернулась сегодня после обеда! Появилась из портала прямо у кровати деда, у Дисона глаза чуть на лоб не повылазили. Не знаю, как она его вновь окрутила, однако сидят теперь они как два голубка, над императором воркуют. А Крезин – идиот! Он что-то себе надумал, покинул Влаю, вытащил из берлоги старого Демьена… это некромант…
– Мы знаем, – кивнул Кари.
– Ага, вытащил старика и заставил провести то изгнание. Кстати, отличный прыжок. – Его Величество хлопнул метаморфа по плечу и украдкой потер забитую ладонь.
– Ты видел? – ужаснулась волшебница, разрываясь между «А почему не помог людям?!» и «Хорошо, что не попал Зелине под горячую руку».
– Нет, – с сожалением произнес Арголин, – мне Крезин рассказывал. Если верить советнику, рыжая смерть шла к нему, но… не дошла. Он отделался парой переломов – толпа в панике не смотрела, кто начальник и кто платит. Теперь отлеживается здесь, киратский маг не уверен, что сможет отправить его обратно со сломанными костями… да он вообще почти ничего не умеет. А я не собираюсь работать собственным придворным магом! Уволить бы, но желающих его заменить нет. Крезин по дворцу на леви-ковре19 летает, прислугу пугает… Ой, снова не о том говорю! Видите самое крайнее слева окно? На верхнем этаже? Без занавесок? Тот женский силуэт с большими… э-э-э… женский силуэт, повернутый в профиль, – Магайя!
Лин прищурилась. Эта привычка осталась с тех пор, когда она только появилась в Главном мире и осознала: магия не забыла переместить вместе с ней и ее близорукость. Потом целебные владения богини Жизни избавили волшебницу (о, как она бесилась, слыша намеки на свою нечеловеческую сущность даже в этом определении!) от проблем со зрением, но привычка никуда не делась.
Там, вдалеке, на фоне ярко освещенного небольшого (по сравнению со столичным дворцом) окна отчетливо вырисовывалась фигура неподвижно застывшей женщины. Была ли это принцесса?