Игра в дурака
Шрифт:
Ссылка на политическую подоплеку, на наш взгляд, вполне обоснованная. Всем известно: успех любого претендента во многом определяется действиями его ближайшего окружения. И если вдруг пропадают ведущие члены какой-то команды, резонно предположить, что это может быть выгодно членам другой команды.
Вчера нам удалось связаться с руководством детективного агентства и выяснить ряд деталей.
Во-первых, и сам Никита Шелест, и его помощник Виталий Бреусов, занимающийся взаимодействием со СМИ, прекрасно проинформированы
Во-вторых, по мнению детективов, на такие контакты вряд ли согласятся и два основных претендента на пост руководителя города — управляющий строительным трестом Валентин Саватеев и нынешний мэр Николай Звягин. Хотя, по идее, именно им первым следует снять с себя подозрения в причастности к исчезновению ключевых фигур в окружении главного соперника.
Да, сегодня в этом деле много вопросов. Где Желтухин и Сокольников? Их похитили или заставили «добровольно» скрыться? Кто в этом повинен? Намерен ли их искать кто-то кроме частных детективов?
Вопросов действительно много. Очевидно лишь одно. Исчезновение Желтухина и Сокольникова выходит за рамки цивилизованной предвыборной борьбы, что не может не волновать жителей нашего города».
Надо отдать должное замредактора «Городской газеты» Римме Александровне Спесивцевой — она все сделала в лучшем виде. Не только опубликовала в своей газете, но и раскидала по Интернету. Честно признаться, мы мало надеялись на ее помощь, но до чего же приятно порой убеждаться в собственных ошибках. Тем более что одну серьезную ошибку мы уже допустили, в чем Гена всецело обвинил Варвару, хотя это и не очень справедливо. Конечно, Желтухиным мы занялись без его разрешения и даже без его ведома. Конечно, мы не подумали о потенциально важном источнике информации, которым мог служить компьютер журналиста. Однако Гене это тоже не пришло в голову, равно как и мне самому.
На сообщение Варвары об исчезновении ноутбука Кирпичников отреагировал весьма бурно. Я, впрочем, тоже, хотя и попытался себя сдержать. Не надо обладать особой проницательностью, чтобы догадаться: неизвестного вора интересовал только компьютер. По словам Гали, ничего другое в квартире не пропало, а ноутбук лежал на столе уже после исчезновения Севы.
По идее, нам следовало тут же начать выяснять, кто и когда мог проникнуть в квартиру журналиста, но это был абсолютно тупиковый путь. Допустим, опросили бы всех соседей на предмет появления незнакомца с поклажей, но ведь мы не знали, когда все произошло: Галя не наведывалась в квартиру несколько дней. И даже при самом идеальном варианте, когда кто-то что-то да вспомнит, мы бы выяснили абсолютно бесполезную деталь: некий человек выходил из подъезда с сумкой, однако никому при этом свои визитки не раздавал.
Само собой разумеется, этой глупостью заниматься мы не стали. Зато мы занялись другим. На следующий же день на пару с Геной отправились прямиком к «крестной матери» Севы Желтухина — заместителю главного редактора «Городской газеты» Римме Александровне Спесивцевой. Варвару с собой не взяли, дабы она, уже засветившись в штабе Шелеста, не светилась в редакции. Малышкиным же строжайше наказали, чтобы они не смели даже намекать на наше знакомство. Такие
В первые минуты мне показалось, что это общение не сулит нам ничего хорошего. Спесивцева оказалась дамой лет пятидесяти с зычным голосом образцового сержанта. На наше приветствие она лишь кивнула головой, скомандовав:
— Садитесь!
Мы послушно сели, хотя оба испытали сильное желание этого не делать из чувства противоречия — в свое время мы досыта наелись всяких команд, особенно Гена. Кирпичников посуровел, но не более чем на пару секунд, после чего придал своему лицу выражение спокойной невозмутимости и представился:
— Я — руководитель частного детективного агентства «Феникс» Геннадий Валентинович Кирпичников. А он — мой ближайший сотрудник Игорь Андреевич Погребецкий. Мы пришли к вам по делу.
Римма Александровна откинулась на спинку стула и внимательно уставилась на нас — в ее глазах я увидел смесь настороженности и любопытства.
— Слушаю, — произнесла она таким тоном, каким обычно приказывают стоять смирно.
Гена сжал губы, но через мгновение их разжал, чтобы произнести:
— Мы пришли к вам по поводу вашего журналиста Всеволода Желтухина. Того самого, которого вы печатаете под фамилией Жаркий. Вы знаете, где он сейчас находится?
— В отпуске. А в чем дело? — рубанула Римма Александровна.
— А дело в том, что во время своего отпуска он занимался совершенно конкретной работой в другом месте. И вы наверняка в курсе. Поэтому рекомендую не придумывать для нас никаких легенд.
— С какой стати вы со мной в таком тоне разговариваете? — вскинулась замредактора.
— Я разговариваю с вами точно так, как разговариваете со мной вы, — отрезал Гена.
Мысленно я обругал своего начальника последними словами, потому что понял: сейчас нас выставят за дверь, и мы ничего не сможем поделать с этой дамой, которая, несмотря на свои командирские замашки, явно предпочитает в отношении себя иное обращение. Но произошло невероятное: Римма Александровна вдруг рассмеялась, отчего помолодела лет на пять и заметно похорошела.
— О господи! — махнула она рукой. — Так вас задело, как я разговариваю? Не обращайте внимания. У меня такая манера. Дурацкая манера, я понимаю, пытаюсь за собой следить, но постоянно забываюсь. У меня муж полковник, так вот он говорит, что, когда со мной разговаривает, ему все время кажется, будто он на докладе у генерала. А о вашем агентстве я, кстати, слышала. Отзывы хорошие. Так в чем там дело с Желтухиным?
Гена разом помягчел, а я даже изобразил улыбку: в конце концов, у каждого могут быть свои недостатки, и командирский тон — отнюдь не самый большой из них.
— Вы наверняка в курсе, — сказал Гена, — что Желтухин работал в штабе Никиты Петровича Шелеста…
— Почему работал? — острое журналистское ухо вмиг уловило прошедшее время.
— Больше недели назад Желтухин пропал. Причем прямо из вашей редакции, куда он непонятно зачем заходил. Ему позвонили по телефону, он буквально сорвался с места — и с тех пор его никто не видел.
— Запил и залег в берлогу. То ли я его не знаю! — безапелляционно заявила Римма Александровна.
— Говорят, когда он работает на выборах, он себе этого никогда не позволяет, — осторожно заметил я.