Игра в гестапо (Игра в гестапо - 2)
Шрифт:
– Геноссе Потапов не понимает, - с укоризной в голосе отозвался он.
– Его дело - стоять пока да помалкивать. А то хуже будет.
– Я не Потапов!
– взвыл Курочкин.
– Я - Ку-роч-кин!!
– Ага-ага, - закивал ушибленный оккупант.
– Уточкин. Гусичкин. Я так и знал, что начнет отказываться. Петров, царство ему небесное, тоже сначала себя Ивановым называл... Но потом разговорился.
– Я - не Потапов!
– закричал Дмитрий Олегович.
– Я не знаю, кто такой Потапов!
Мнительный извращенец пожал плечами.
– Убедительно орет, - заметил
– Вдруг и правда не Потапов? Покажи-ка аусвайс, - обратился он к Курочкину.
– Ну, паспорт, документ какой...
Дмитрий Олегович машинально ощупал карманы. Разумеется, ни в домашней рубашке, ни в карманах домашних синих брюк, ни даже под подошвой шлепанцев не было и следа хоть маленького удостоверения, что он - именно Курочкин. Только на самом кармашке была вышита Валентиной буква "Д".
– Аусвайса нет, - тоскливо проговорил он.
– Но вот тут буква "Д"...
– Зер интерессант!
– осклабился ушибленный.
– Стало быть, ты теперь уже не Уточкин, а какой-нибудь Дудочкин. Да?
– Курочкин...
– в отчаянии простонал Дмитрий Олегович, потихоньку начиная сомневаться, не Потапов ли он, в самом-то деле.
– "Д" - от слова "Дмитрий".
– По-моему, он заговаривается, - сказал фашист номер два.
– А ведь Потапов не должен быть психом.
– Симулирует, - отмахнулся фашист номер один.
– Как от меня бежать - так нормальный был. И верткий, шайзе такое, как Маугли. Чуть меня железякой не убил... О-о, гляди!
– ушибленный ткнул пальцем в направлении курочкинских ног.
– Он в тапках! Станет посторонний сюда в тапках ходить?
– Убедительно, - признал наконец-то второй оккупант.
– Значит, Потапов. Просто немного растолстел...
– Майн готт!
– обрадовался этим словам первый из оккупантов.
– А я ух думал, ты так и будешь весь день со мной спорить.
– Не буду, - важно произнес второй.
– Факты - упрямая вещь, яволь. Тапки - это факт...
Поняв, что сомнениям конец, Курочкин сделал отчаянную попытку вырваться и был пойман оккупантами за руки.
– Ку-роч-кин!!
– воскликнул он.
– Курочкин, гады! Дмитрий Олегович! Пустите!
– В нем проснулась партизанская сноровка, и он смог пару раз заехать ногой по колену одного из фашистов и удачно плюнуть. На одном из черных мундиров повис, наподобие аксельбанта, героический плевок.
Впрочем, силы были неравными. Оба фашиста, разозлившись, сноровисто спеленали Дмитрия Олеговича крепкой бечевкой, а в рот засунули кляп. Теперь Курочкин одним лишь мычанием мог доказывать свою непричастность.
– Оттащим его подальше от двери, - проговорил первый фашист, и парочка в черных мундирах легко перекантовала Дмитрия Олеговича в глубь подвала и разместила его в районе сундука.
Здесь оккупанты отряхнули свое обмундирование и поглядели на часы.
– Всю униформу заплевал, - пожаловался первый.
– А мне ее самому чистить. Костюмчик-то казенный.
– Думкопф, - согласно кивнул второй.
– Но хитрый. Голову мне морочил всякими курочками...
– Дудочками, - поправил первый.
– Психа изображал. Но ничего, сейчас с ним поговорят по-настоящему.
Курочкин
– Мычит, - с удовлетворением проговорил один из ряженых фашистов. Когда придет наш доктор, замычит по-другому.
Где-то неподалеку хлопнула дверь. Курочкин ощутил внезапный озноб, хотя в подвале не было холодно.
– Эй, мальчики!
– послышался от двери старческий надтреснутый голос.
– Вы уже здесь?
– Яволь, герр доктор!
– хором, не сговариваясь, выкрикнула парочка.
– Мы взяли Потапова. Теперь он ваш, герр доктор.
4
Герр доктор похож был на черепаху, которую неотложные дела временно вынудили подняться на задние конечности. В одной лапке черепаха держала шляпу, в другой - обычную авоську с каким-то свертком. В отличие от парней в черных мундирах, доктор выглядел удивительно мирно.
– Тэ-экс, - промурлыкал он, подходя поближе и оглядывая спеленутого Курочкина.
– Вот и господин Потапов... А почему кляп? Кусался?
Дмитрий Олегович с досадой подумал, что эта идея не пришла ему в голову. Хотя ведь была подходящая возможность тяпнуть кого-то из молодчиков. Интеллигентность помешала.
– Нет, не кусался, - объяснил доктору ранее ушибленный оккупант, почтительно принимая из его рук шляпу.
– Но орал и плевался.
– Очень некультурно, Потапов, - добродушно проворчал доктор. Он вытащил из авоськи сверток, освободил его содержимое от газеты. В руках у него оказался кожаный несессер.
– Взрослый человек, а плюетесь. Если пообещаете вести себя прилично, я попрошу убрать кляп...
Курочкин что есть мочи закивал.
– Уберите кляп, - попросил доктор-черепаха.
Один из оккупантов освободил рот Дмитрия Олеговича, стараясь держаться подальше. Это был как раз тот, до чьей униформы Курочкину в прошлый раз удалось счастливо доплюнуть.
– Я - не Потапов!
– немедленно завопил освобожденный Дмитрий Олегович.
– Я - Ку...
Доктор страдальчески сморщился и сделал жест рукой. Кляп мгновенно вернули на место. Напоследок Курочкин попытался клацнуть зубами, но оккупант успел отдернуть палец.
– Одно и то же, - пожаловался он доктору.
– Мы уже все выяснили, а он все заладил, как попугай... Курочки какие-то, уточки...
– Голодный, наверное, - предположил доктор, раскрывая свой несессер.
– Неизвестно, чем он питается здесь, в подвале. Наверняка ведь без горячей пищи сидит. А это вредно для желудка.
Курочкин с возрастающей тревогой наблюдал, как зловещая черепашка извлекает из футлярчика разнообразные блестящие инструменты. Судя по всему, у доктора был сверхпортативный набор хирургических инструментов, предназначенный для санавиации: маленькие щипчики, крошечные зажимы, штук шесть миниатюрных, но по виду очень острых скальпелей. На оказавшемся поблизости сундуке доктор расстелил газетку и аккуратно разложил весь свой блестящий набор.