Игра в «Городки»
Шрифт:
Заботы об этой самой форме не оставляли нас и в Индии. Усвоив от Валентины Павловны Ковель, что тут надо покупать кожу, мы посвящали этому занятию все свободное от спектаклей и экскурсий время.
Скажу сразу: для того чтобы делать покупки в Индии, не мешало бы запастись прибором ночного видения. Идешь мимо лавки — внутри горит свет, все видно. Как только входишь — свет гаснет. Хозяин начинает сокрушаться, языком жестов поясняя, что, мол, авария, но сейчас он сам даст свет. Выбегает на улицу и включает дизель, стоящий у входа. Загорается пятнадцативаттная
— Ай вонт портмоне! — кричит Олег Басилашвили.
Кричит, потому что дизель работает, ничего не слышно.
Хозяин в темноте что-то протягивает артисту. Артист нащупывает это нечто и снова кричит:
— Это ко-о-о-жа?
— Ко-о-о-жа! Ко-о-о-жа! — орет в ответ хозяин. — Вери гуд ко-о-ожа!
Олег Валерьянович подносит портмоне к глазам, вертит его в руках, мнет, нюхает, пытается вывернуть наружу и снова кричит:
— Эт-о-о не ко-о-о-жа!
А индус в ответ радостно, как эхо:
— Не кожа! Вери гуд не ко-о-о-жа!
И так изо дня в день, в каждой лавке.
Я не большой спец в иностранных языках, но такого английского, как в Индии, я, говоря словами Гоголя, «нигде никогда не слыхивал». Послали Маугли в Китай и там научили английскому.
— Уань, тю, сри, — это продавец сосчитал до трех.
— Сенкя, сера, — поблагодарил вас официант.
Но нашего брата они понимать научились…
Про то, как поссорились Владислав Игнатьевич с Раджем Сигхом
Купил Владислав Игнатьевич Стржельчик гарнитур — колье, серьги и браслет из драгоценных камней — своей жене, Людмиле Павловне Шуваловой. Красивый жест красивого мужчины в адрес красивой женщины. Когда эта роскошная пара выходила из театра, время, казалось, поворачивало вспять. Как в песне Окуджавы: «Извозчик стоит, Александр Сергеич прогуливается…», а рядом дефилируют Стржельчики. Итак, купил Владислав Игнатьевич гарнитур своей жене. Купил в солидном магазине, где не выключают свет при виде покупателя, где не надо орать, где сертификат выдают, не говоря уже о бархатной коробочке. К слову сказать, покупка делалась в присутствии жены и была ею одобрена. Людмила Павловна — режиссер БДТ, поэтому тоже с нами в Индию ездила.
Показала она подарок нашим актрисам. Окружили ее женщины, стали рассматривать цацки. И у каждой, откуда ни возьмись, в глазу по окуляру — рабочему инструменту всех часовщиков и ювелиров. Жуткое зрелище! Начались комментарии и приговоры:
— Люда, смотри, здесь на камне — скол.
— Люда, а вот на оправе — царапина.
— Да… одно слово — Индия.
— Владик сошел с ума!
— А вот здесь вообще камушка не хватает.
— Но в принципе — ничего, симпатичная вещица…
Короче говоря, порадовались за подругу.
Расстроились Стржельчики. Еще бы, истратили на этот гарнитур половину суточных!
В театре в ту пору существовала странная уверенность в том, что я знаю английский. (Им владела моя жена, работавшая в литературной части
— Котенок (это было его любимое обращение, и звучало оно в его устах как «коченок»), помоги, родной!
«Родной» — еще одно любимое его обращение.
— Что случилось, Владислав Игнатьич?
— Понимаешь, котенок, хотел сделать Людочке подарок, но одна дрянь в чалме всучила мне говно. Ты прекрасно знаешь английский, мой родной. Помоги.
Говорил Владислав Игнатьевич всегда чуть нараспев, растягивая гласные, и слегка в нос, с французским прононсом. Поэтому даже то слово, которым он обозвал покупку, звучало в его устах как нечто аристократическое. Если тема разговора была волнующей, он весь отдавался вдохновению: по-актерски начинал сам себя «заводить», распалять, сгущать краски, идя на поводу у своего недюжинного темперамента. И ты уже не понимал, что это — монолог короля Лира или просьба сходить вместе в магазин.
В данном случае речь все-таки шла о магазине.
— Котенок, мы возьмем моторикшу и поедем к этой сволочи. Я его уничтожу, мой родной! Никаких обменов! Пусть вернет мои деньги! Переведешь на английский все, что я скажу этому говну, котенок! Их испортили русские, понимаешь? Наплыв скобарей из Союза! Этот горбачевский фестиваль развратил эту страну, мой родной! При англичанах этого не было, да, котенок?
— Не помню, Владислав Игнатьич.
— Я сейчас пообедаю с Людочкой. Потом я посплю. Потом мы возьмем моторикшу и разнесем эту лавку!
— Можно взять велорикшу, это дешевле.
— Если мы втроем сядем, он сдохнет через десять метров, котенок! Только моторикша, мой родной!
Через два часа, еле уместившись в тесной кабинке моторикши, мы отправились в «Яшма плэйс» — крупный торговый центр.
По дороге я прочитал визитку продавца — Радж Сигх.
В руке у меня был чек на ювелирный гарнитур. Цена 3333 рупии. Всю дорогу молчали. Затишье перед бурей.
Я все же попросил В. И. предоставить все дело мне, по возможности не вмешиваться и молчать.
— Договорились?
— Конечно, договорились, мой родной!
Входим в небольшой магазин. Из десятков таких павильонов и состоит «Яшма плэйс». У прилавка стоит маленький человек в чалме. Глаза — хитрые, физиономия — злая.
Да, думаю, этого голыми руками не возьмешь. Владислав Игнатьевич надел очки, заглянул в визитную карточку.
— Мистер Радж Сигх? — начал он с достоинством английского колонизатора, уважающего местное население.
— Ес, сэра, Радж Сигх. Дружба — Горбачев — перестройка — фестиваль — карашо!