Игра в «Городки»
Шрифт:
Иваныч повторял это слово, пока один из рабочих сцены не поймал злополучную коляску…
И смешно, и грустно.
Обязательно сниму все это когда-нибудь. Желательно — в Бангкоке. По дороге на Тайвань.
И вот мы наконец гуляем по Тайбэю, главному городу Тайваня.
И захотел Ник-Ник (Николай Николаевич Трофимов) купить в Тайбэе черный чай. Подходит он ко мне и просит написать на листке по-английски слово «чай». Я написал «теа», поскольку письменным английским владел еще хуже, чем устным. Бумажку он потерял и, попав в огромный, многоэтажный универмаг, стал вспоминать, как пишется этот самый «чай». И возникло в его воображении
Есть у Ник-Ника в театре прозвище — Великий немой.
Дело в том, что, забыв текст своей роли, он гениально компенсирует его отсутствие пластикой и мимикой, как в немом кино. Он умеет создать у партнера и зрителя впечатление, что тот либо чего-нибудь не расслышал, либо сам перепутал слова. В спектакле «Смерть Тарелкина» он должен был спеть такую фразу (в роли Расплюева):
Легче с дьяволом в тарелке. Все мертвы, а этот жив.Великий немой выдал:
Легче… тушки-карабушки тра-та-лай-ла марабу!!!После этого «марабу» весь театр долго не мог прийти в себя. Будучи феноменально музыкальным человеком, Ник-Ник замечательно уложил свои «тушки-карабушки» в размер забытой фразы. Зритель ничего не заметил…
Положившись на свой опыт, Ник-Ник обратился к продавцу. Выяснилось, что слова «мэа» в китайском языке не существует, но есть какие-то сходные по звучанию слова.
Служащие шестиэтажного универмага начали водить бедного Ник-Ника по этажам. Все, что напоминает «мэа», было предложено потенциальному покупателю вежливыми китайцами. Ему принесли подарочный набор засушенных гадов, фломастеры, носовые платки и многое другое. Среди прочего был показан и чайный сервиз. «Уже тепло!» — подумал Ник-Ник. Вспомнив то, что я ему написал, он попросил фломастер — в некотором роде тоже мэа, как выяснилось.
Взяв листок бумаги, он изобразил наклоненный чайник, из которого льется струйка прямо в чашку. От струйки он провел стрелочку и нарисовал восклицательный знак.
— Это мэа. Мэ-а!
Китайцы радостно закивали и повезли Трофимова на эскалаторе на цокольный этаж. Там продавались продукты.
Ник-Ника подвели к витрине, где были выставлены минеральные и другие воды.
— …вашу мать! Это не мэа! — закричал Трофимов и в эту секунду на соседних полках увидел упаковки с чаем.
— Вот оно, мэа! Вот оно!
Ник-Ник пожал руки продавцам и помахал им ладошкой, мол, топайте, мэа я нашел, спасибо, до свидания. Китайцы раскланялись и убежали. Осталось выбрать именно черный чай (а не преобладающий здесь зеленый). Но надписи-то все на китайском и английском языках! И снова пришлось Ник-Нику идти к продавцу.
— Это — мэа, — сказал он, показывая на прилавок, — но мне нужен черный мэа.
Продавец непонимающе закивал головой. Тогда Ник-Ник вспомнил, что обут в ботинки черного цвета. Человек хоть и не молодой, но очень пластичный, он начал вертеть носком ботинка почти у носа продавца, тыкать в ботинок пальцем и приговаривать:
— Это — черный! Черный!
Продавец взял Трофимова под руку и повез на шестой этаж. Естественно, что после этюда под названием «играю черный цвет», показанного
Банзай Хирохито! (Да здравствует Хирохито!)
Почти документальная актерская повесть.
Некоторые имена изменены.
«…принять неприемлемое, стерпеть нестерпимое…»
Утром 15 сентября 1988 года Хирохито Сева — 124-й император Японии, ровесник века, человек, обладавший огромной сакральной властью и почитаемый японцами как божество, проснулся и почувствовал себя очень хреново. Несмотря на всю божественность своего происхождения…
В Ленинграде в это время был уже вечер, и артисты БДТ сдавали заведующему постановочной частью деревянные ящички с продуктами долгого хранения. Театр готовился к гастролям в Японию. Ящики потом будут спрятаны в контейнеры с декорациями. 50 человек — 50 счастливцев — должны были поехать на гастроли в Страну восходящего солнца, и потому ровно 50 ящиков нужно было схоронить среди костюмов, реквизита и мебели.
Не все ящики оказались одинакового размера и веса.
— Володя! — обращается один заслуженный артист к завпосту. — А с какого хера вон те 8 ящиков больше, чем остальные?
— А с такого, Петя, что ты еще заслуженный, а это продукты народных!
И Петя, поняв, что «ящиком еще не вышел», отходит в сторону. Действительно, дирекцией накануне было озвучено: «Народные артисты СССР и РСФСР имеют право от править 20 кг круп и консервов, заслуженные — 15, а все остальные — по 10». Все норовили засунуть в ящик еще и маленькую лабораторную электроплитку для школьных опытов по химии (в данном случае — для опытов над своим желудком). Сырокопченую колбасу (ее тогда называли просто твердой), сухари, концентрированные супы, чай, сахар и прочую бакалею распихивали по чемоданам с личными вещами на свой страх и риск…
«Абсурд какой-то! Зачем все это?!» — спросит молодой читатель. Объясняю. В Японии традиционно самые высокие суточные для иностранцев. Нам обещали в местной валюте эквивалент 75 долларов в день! Умножьте на 40.
Неплохо для 1988-го? Никто из советских артистов никогда не рассматривал эти деньги как предназначенные для питания. Никто и никогда! По возвращении с гастролей самые предприимчивые превращали каждый потраченный за границей на закупку дефицита доллар в 15 рублей — на сленге того времени это звучало как «подъем одного к 15». Для этого нужно было перепродать все, что было куплено в Японии.
Моя зарплата, например, была тогда аж 140 рублей в месяц. Таким образом, за 40 дней гастролей я мог заработать столько же, сколько за 27 лет службы в лучшем тогда театре страны!
А питаться приходилось «из чемодана». Мы были подлинными марксистами и на собственной шкуре испытывали правоту формулы «деньги — товар — деньги»!
В 1983 году — за шесть лет до описываемых событий — театр уже был на гастролях в Японии. Я помню день их возвращения на Родину. По коридорам осторожно передвигались исхудавшие люди. В любой системе физических единиц удельный вес равен произведению плотности вещества на ускорение свободного падения. Поскольку все похудели приблизительно наполовину, то их тела действительно тяготели к свободному падению…