Игра в имитацию
Шрифт:
— Эта информация тебе ни к чему, — она понижает голос на полтона, чувствуя, как сердечный ритм стремительно разгоняется. — Вероятность, что мы встретимся снова, составляет меньше одного процента.
— Как хочешь, — к счастью, Ксавье принимает правила игры без возражений. — Что предпочитаешь выпить?
— Я за рулём.
— Я могу заказать тебе такси… после.
— Избавь меня от своих патриархальных замашек, — Уэнсдэй возводит глаза к потолку. Но мысль с такси кажется вполне сносной. — Чёрный ром. Три кубика льда и долька лимона.
Она
Но Ксавье и бровью не ведёт — отходит на пару шагов и открывает один из кухонных шкафчиков, извлекая оттуда непочатую бутылку рома.
Довольно неожиданно.
Очевидно, удивление на секунду отражается на её обычно бесстрастном лице — он тут же самодовольно усмехается.
— Этот дом принадлежит моему хорошему другу, — сообщает Ксавье, доставая из верхнего шкафа два стеклянных рокса. — И здесь есть практически всё. Если знать, где искать.
— Не пытайся меня впечатлить, — Уэнсдэй равнодушно пожимает плечами.
Он копирует её небрежный жест и недвусмысленно кивает головой в сторону лестницы наверх. Мысль вполне здравая — окружающий шум вовсе не способствует хоть немного приятному времяпрепровождению.
Похоже, Ксавье не соврал.
Он действительно прекрасно ориентируется в этом непомерно огромном доме — пропустив первые несколько дверей в длинном коридоре второго этажа, он безошибочно открывает пятую по счёту. За ней оказывается небольшая спальня с широкой двуспальной кроватью и мебелью из светлого дерева.
В простом дизайне нет ничего примечательного — но и вызывающего раздражение тоже.
Вполне приемлемо.
Пока Ксавье разливает тёмно-янтарную жидкость по стаканам, Уэнсдэй усаживается на край кровати, скучающе оглядываясь по сторонам. Круглые настенные часы показывают уже половину второго ночи.
Oh merda.
Всего через пять часов ей вставать на занятия.
Пожалуй, стоит поторопиться.
— У меня мало времени. Давай опустим ту часть, где полагается делать вид, что мы хотим узнать друг друга получше, — Аддамс решительно заводит руку за спину, нащупывая замок на платье.
— Мало времени? — он снисходительно усмехается, стараясь казаться отстранённым, но Уэнсдэй не обмануть наигранным спокойствием. Потемневший взгляд зелёных глаз говорит сам за себя. — Выходит, ты трахаешься строго по расписанию?
— А ты хочешь обсудить моё расписание? — молния расстёгивается с негромким характерным звуком, и плотная чёрная ткань слегка спадает с одного плеча.
— Нет.
Ксавье оставляет бутылку рома на комоде и подходит ближе, не разрывая прямого зрительного контакта. Уэнсдэй поднимается на ноги и неторопливо стягивает платье, позволяя ему упасть на пол. Сквозняк из приоткрытого окна приятно холодит обнажённую кожу — она чувствует, как соски стремительно твердеют под тонкой паутинкой чёрного кружева.
Он восхищённо выдыхает,
Аддамс изгибает бровь и выразительно постукивает по своему запястью без часов.
Он иронично усмехается, но больше не медлит — быстро избавляется от тёмно-синего поло и ловко ловит её за запястье, притягивая к себе.
Уэнсдэй усаживается сверху, ощущая грубую ткань джинсов и твёрдость напряжённого члена.
Ксавье стискивает её талию — очень крепко, почти до синяков, практически до хруста рёбер.
Нежность ему явно не по вкусу.
Неплохо. Очень даже.
Он тянется к её губам, но Аддамс отворачивается в самую последнюю секунду.
— Не называешь имени. Не целуешься, — в его голосе отчётливо угадываются саркастичные нотки. — Что ещё?
— Не привязываюсь к людям, — равнодушно сообщает она.
— Я почти чувствую себя использованным.
— Расскажешь об этом своему психологу.
Ксавье не отвечает.
Его губы ложатся на её шею, задевая бьющуюся жилку и оставляя влажную дорожку до ложбинки между ключицами. Одна рука настойчиво сжимает грудь сквозь кружево бюстгальтера, а вторая скользит по впалому животу и останавливается между бедёр. Длинные пальцы нащупывают клитор — уже от первого умелого прикосновения всё тело Уэнсдэй словно пронзает мощным разрядом тока.
Мышцы внутри сиюминутно отзываются тянущей пульсацией, требовательно сжимаясь вокруг пустоты — и нижнее бельё мгновенно становится влажным.
Не желая тратить драгоценное время на бессмысленные предварительные ласки, она быстро расстёгивает пряжку ремня на джинсах Ксавье и запускает тонкую руку внутрь. Скользит ладонью вдоль напряжённого члена, задевает пальцами чувствительную головку — с его губ срывается низкий приглушённый стон.
А в следующую секунду расстановка сил стремительно меняется.
Ксавье резко опрокидывает её спиной на постель и нависает сверху — окончательно теряя контроль над собой, Уэнсдэй нетерпеливо извивается всем телом, подаётся бедрами ему навстречу, прижимается грудью к обнажённому торсу. Жгучее возбуждение плавит привычную холодность, заставляя её дрожать от желания поскорее ощутить в себе твёрдый член.
Он осыпает хаотичными быстрыми поцелуями её лицо, шею, ключицы… Местами грубо прикусывает зубами разгорячённую кожу, оставляя мелкие созвездия лиловых синяков.
Аддамс катастрофически не хватает дыхания, чтобы возразить против этих собственнических замашек. Но удержаться от маленькой мести она не в силах — бледные пальцы с заострёнными чёрными ногтями впиваются ему в спину, безжалостно раздирая кожу до кровавых царапин.
— Черт, какая ты горячая… — банальный пошловатый комментарий режет слух, но прямо сейчас ей тотально наплевать на любые слова.
Пусть говорит, что угодно.
Только бы не останавливался.