Игра в имитацию
Шрифт:
Аддамс раздражённо морщится — слишком много в её новой жизни оказалось завязано на проклятом Торпе. Но всё это в прошлом.
Молчание затягивается. Джоэль поминутно бросает на неё внимательные озадаченные взгляды, явно подмечая малейшие изменения невыразительной мимики, но пока не решается задать закономерный вопрос, в чём тут дело.
— Дорчестер Авеню, 1739, — она называет первый пришедший на ум адрес, вспомнив, что Синклер вроде бы пыталась затянуть её в этот ресторанчик, бурно нахваливая
Немало заинтригованный Гликер молча вбивает нужную улицу в навигатор и заводит машину. Мощный мотор незамедлительно отзывается из-под капота тихим утробным рычанием, и серебристый Порш, выехав с парковки задним ходом, быстро набирает скорость.
Аддамс не спешит нарушать тишину — ни в течение сорока минут, ушедших на дорогу до ресторанчика, ни даже тогда, когда они занимают маленький столик в дальнем полутёмном углу. Подобное место больше подходит для слащавой парочки, которая намеревается скоротать время ожидания еды за страстными поцелуями, но она не возражает.
По крайней мере, в этой части зала практически нет других людей. Джоэль заказывает самую большую чашку американо и пасту с морепродуктами, Уэнсдэй ограничивается стандартной порцией эспрессо, проигнорировав его настойчивые увещевания нормально поесть.
— Итак. Давай поговорим, — стоит официанту принять заказ и отойти на пару шагов, Гликер кладёт на белую накрахмаленную скатерть сцепленные в замок руки и сводит брови на переносице. Подобная сосредоточенная поза обычно означает, что он настроен предельно серьёзно. — Только не подумай, что я собираюсь учить тебя жизни, ладно? Просто пару дней назад мне позвонила Энид и…
— Всё ясно, — раздражённо перебивает Аддамс и откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди. — Она настучала на меня, а ты как настоящий благородный рыцарь примчался спасать бедовую даму, так?
— Нет, не так, — невозмутимо отрезает Джоэль, машинально облизнув губы и прикусив нижнюю. Ещё один признак тщательно скрываемой нервозности. — Я действительно приехал на свадьбу матери и вовсе не собирался… Точнее, я знал, что ты поступила в Гарвард… Но я не стал бы вмешиваться в твою жизнь и путаться под ногами. Но Энид волнуется. И я тоже.
— Я не нуждаюсь в няньках, — Oh merda, какого чёрта все вокруг обращаются с ней как с умственно отсталой? — Так и передай Ниди.
— Прекрати. Я — последний человек в мире, который бы всерьёз поверил, что ты нуждаешься в чужой заботе, — он усмехается и вздыхает так тяжело, словно это осознание действительно его огорчает. — Но как насчёт помощи? Что там за расследование?
— Можете прекращать скакать вокруг меня как курицы-наседки, — категорично отрезает Аддамс, хотя его готовность помочь немного уменьшает степень яда в ровных интонациях. — Я давным-давно отказалась от этого дела.
— Правда? Почему? —
Фальшиво улыбающийся официант возвращается с подносом — пока он аккуратно расставляет на столе еду и напитки, Уэнсдэй мысленно прикидывает, стоит ли посвящать бывшего в череду запутанных событий последних месяцев. Помнится, когда-то между ними не было абсолютно никаких тайн. Но это было невообразимо давно, с тех пор утекло слишком много воды. Она больше не маленькая девочка с двумя тугими косичками, а он — уже не маленький мальчик в нелепых круглых очках.
Но чертовски уязвлённое самолюбие и досада на саму себя продолжают точить её разум подобно могильным червям, которые копошатся в мёртвой плоти. Аддамс выдерживает продолжительную паузу, уставившись немигающим взглядом в ароматную кофейную жидкость на дне миниатюрной чашки — а потом начинает говорить. Подробно и обстоятельно рассказывает обо всех событиях, начиная с дурацкой вечеринки в таинственном доме и заканчивая финальным аккордом в виде последнего разговора с лжепрофессором.
Джоэль слушает предельно внимательно. Откладывает в сторону вилку, отодвигает на край стола тарелку с практически нетронутой пастой — и просто молча слушает, подперев подбородок ладонью. Иногда его брови удивлённо взлетают вверх, изредка он сокрушённо качает головой, но не перебивает Уэнсдэй на протяжении всего монолога.
И выносит окончательный вердикт лишь после того, как она наконец умолкает.
— Чёрт возьми, колючка… Да ты и вправду влипла по-крупному. Даже не ожидал.
— Я и без тебя знаю, что облажалась, — хмуро огрызается Аддамс, залпом допивая остатки эспрессо. Признавать свою ошибку нелегко, но за прошедший месяц она успела частично свыкнуться с поражением. — Неверно истолковала все факты, а в действительности не сумела нарыть ничего стоящего…
— Да я не про это! — Гликер вдруг начинает смеяться в голос, чем окончательно выбивает её из колеи. Пока Уэнсдэй сверлит его рассерженным взглядом исподлобья, он запускает ладонь в волосы, сильнее взъерошив хаотично уложенные пряди, и неверяще качает головой. — Да чтоб меня… Ты же влюбилась!
— Ты упал и ударился головой об асфальт? — она шипит похлеще разъярённой гадюки, окончательно утратив всякую терпимость. — Что за несусветную ересь ты мелешь?
— Честно говоря, мне бы тоже хотелось, чтобы это оказалось ересью, — Джоэль резко перестаёт хохотать как скудоумный кретин и вмиг становится предельно серьёзным. Снова облизывает губы и тяжело вздыхает. — Знаешь, Уэнс… Пока я тебя не увидел, даже не подозревал, как сильно скучал. Я ведь после тебя ни с кем больше не встречался. Ни одна девушка не дотянула до твоего уровня… Но теперь я точно опоздал. Идиот.