Игра в классики на незнакомых планетах
Шрифт:
В кармане его нового ранца лежали документы на имя Адама Грауба, уроженца Дольной Брамы, сына Франца Грауба, цесарского инженера, и Марии Дзыгоевской, швеи.
— Сейчас я разбужу Лину. На рассвете она попросит Никке-молочника взять тебя с собой в город. — Лине бы что-то наплести тому молочнику... но она придумает. — На вокзале купишь билет до Лехтена, оттуда идет прямой поезд до Швянта. В Швянте тебе нужна улица Цесарской Пехоты, дом два. — Я сунул ему в нагрудный кармашек бумажку с адресом и короткую записку. — Там живет Лотта Грауб, отдашь ей записку, она знает, что надо делать. Если
— А зачем вам это?
— Ты же сам спрашивал, что я буду делать с бессмертием...
— А вы... тоже?
— Что значит «тоже»? Это ты пока — тоже. А я — уже.
— И тетя Лотта? Она...
— Да. Она нашей крови.
Он водил пальцем по ободку фуражки.
— А что мне у нее делать?
— Жить, Белта. Пока что это главное.
Через два дня я отправил Лину в город заявить о пропаже учителя и двух учеников. К нам снова явились гарды, на сей раз — вместе с начальством. Я выстроил детей во дворе. Черненко, которому я наглядно показал, как воровать у должностных лиц оружие, держался вдалеке и только ненасытно поглядывал на кобуру.
— Ну что, дети? Кто-нибудь что-нибудь видел?
Все угрюмо и нарочито тупо молчали. Только Марыле не терпелось, она все ковыряла землю сандаликом и на начальство смотрела умоляюще.
— Ты что-то знаешь, девочка? Скажи нам...
— Я хотела господину учителю сказать, а он не слушает, — затараторила Марыля. — Я видела ночью, господин учитель Белту разбудил и с собой увел. Наверное, он его забрал, потому что они оба белогорцы.
— Как интересно, — сказал пристав. — А куда они отправились, не знаешь?
— Я слышала, вроде как учитель говорил, что в Дун-Руа поедут. Вроде как друзья там у него... Но я, может, ошиблась, господин пристав, они шепотом разговаривали, а я так-то не подслушиваю...
Дун-Руа. Бывшая столица Эйреанны. В противоположном направлении от Швянта. Молодец, девочка...
— А как же другой воспитанник? Домбровский, кажется...
Все отчего-то посмотрели на Антича. Тот сделал большие глаза. Вместо него заговорил обычно немногословный Грицько Макдиармада:
— Так вы хватились... Он давно хотел к своим уйти. А тут же ж казали, банда рядом. Так он левольверт, извиняюсь, спер и тикал... — Грицько насмешливо посмотрел на младшего гарда, тот стоял красный, как рак. — Я б тоже тикал. Тильки у меня оружия нема... Ну — шукайте теперь...
— Макдиармада, — сказал я, — за языком-то следи. Посидишь у меня без ужина, может, научишься разговаривать.
И Радевича, и Домбровского искали — но без успеха. Недели через две все успокоилось. А потом наступила осень, пошла страда, и крестьяне стали приходить один за другим и просить у меня воспитанников в подручные, забыв летние обиды. Петухи петухами, а такой дешевой рабочей силы им здесь больше не найти. От Лотты пришла весточка: Белта добрался благополучно.
Автор той книги написал, что у покойного князя не было детей, но кое-чего он не знал. Стефан Белта
Наверное, о нашей крови ни ему, ни его сыну не рассказывали. Возможно, она не успела проявиться — обоих убили в достаточно молодом возрасте...
А вот Адаму достались и кровь, и знание. Посмотрим, что он будет теперь делать.
Прадед его отказался от бессмертия — и возможно, именно из-за этого мы потеряли поддержку Бялой Гуры и не смогли снова овладеть Драгокраиной. И пришлось нашему роду опять ютиться по склепам и соляным шахтам... служить в чужой армии, если на то пошло. Может быть, я зря злюсь на Стефана. Может быть, он просто не мог поступить по-другому.
Адам — сможет.
В октябре к нам снова приехали брать кровь, и на сей раз мне удалось перемолвиться словом со светловолосой сестричкой. Скандалов больше не было, а сестричка привезла настоящих шоколадных конфет, и даже старшие ели и облизывались, как четырехлетние.
— А ведь потом обязательно наплетут, — сказал я как-то вечером Лине, — что это я, злой надзиратель, у детишек кровь сосал...
— Вы-то? — Лина в шутку шлепнула меня чьей-то мокрой свернутой рубашкой. — Да будто неизвестно, что вы своих не трогаете...
— Людская молва, Лина, вещь страшная, — сказал я, поднялся с кресла и ушел в дом: начинался закат. Обычное солнце я еще могу переносить, а вот закат с рассветами — увольте. Не в том возрасте уже.
Этот рассказ — неожиданный сиквелл к роману о вампире, который я сейчас пишу. Действие романа происходит в мире Шестиугольника — фэнтези-мире, отдаленно (а иногда и очень!) похожем на наш. Поскольку я обычно приспосабливаю мир под идею, а не наоборот — то иногда он бывает средневековым, иногда — похожим на Возрождение, а порой и вовсе напоминает недавнее прошлое. По Шестиугольнику у меня есть целая серия рассказов, но, согласно концепции «Талейдоскопа», в эту книгу вошел только один из них. Быть может, в свое время они тоже увидят свет.
О героях рассказа я почти ничего не знаю — я просто лежала на диване, и тут они взяли и возникли передо мной — учитель, Белта и «пан директор». Пришлось вставать и записывать. Поэтому не могу сказать, что с ними будет дальше. Но роман о предке молодого Адама, Стефане Белте, я надеюсь-таки в скором времени закончить — тогда и увидим, куда может завести «наша кровь».
Уважаемый читатель!
Мы будем признательны за любые комментарии к этому сборнику, которые Вы можете оставить в наших сообществах: