Игра в любовь с форвардом

Лоусон Энджел

— Черт, — она касается рукой лба.

— Уронила попкорн? — Спрашиваю я.

— Нет, — она вздыхает. — Ладно. Я в деле.

— Не делай вид, будто ты расстроена, — я улыбаюсь. — Вообще-то тебе предстоит встречаться с невероятно горячим капитаном хоккейной команды.

— Хватит издеваться, Кейн.

— Я бы остановился, — я смеюсь, ощущая новый прилив облегчения. — Но это чертовски весело.

ГЛАВА 7

ТВАЙЛЕР

До начала занятий остается пять минут, когда на экране телефона высвечивается имя сестры. Я могла

бы проигнорировать ее звонок, но это не поможет. Она просто позвонит еще раз.

— Привет, — здороваюсь я, но она перебивает меня.

— Не могу поверить, что ты мне не сказала.

— Что не сказала? — спрашиваю я, стараясь говорить тише. Сегодня я получила и так слишком много внимания, пока шла по кампусу. — О чем ты?

— Я видела твое фото с Ризом Кейном, которое гуляет в сети.

Я резко останавливаюсь прямо перед другим студентом, который, обходя меня, бормочет:

— Смотри, куда идешь.

— Извини, — отвечаю вслед и иду к скамейке возле корпуса «Наук и искусства». — Где ты увидела ее?

— Я подписана на страницу «Вести университета». Она была в их еженедельной сводке.

— О, нет, — чувствую, как мое тело медленно закипает. Я, конечно, понимала, что любой студент в кампусе или хоккейные зайки Риза могут увидеть это фото, но, чтобы о нем писал крупнейший сайт студенческих сплетен? Это зашло гораздо дальше, чем я думала.

— Ничего и не было, — говорю я, повторяя оправдание для Нади. — Мы просто решили потусоваться. Всего лишь пошутить.

— Ну, конечно, — она перестает давить на меня. — Уж кто-кто, а ты точно не станешь тусоваться с секси суперзвездами хоккея.

— Неправда! — но мы обе знаем, что это правда. — У меня отличное чувство юмора. И толпа друзей.

А вот что на самом деле у меня есть, если Риз не шутил надо мной вчера вечером, так это фальшивый парень, который также является секси суперзвездой хоккея.

Но это уточнение я оставляю при себе. Руби точно не смогла бы понять меня. Но что еще хуже…

— Только не говори маме, ладно? Она все неправильно поймет.

— Я и не буду. Она, скорее всего, сама приедет, чтобы увидеть все собственными глазами. — Она смеется, но мы обе понимаем, что это в ее стиле. — Да ладно, я шучу. Ты явно не во вкусе Риза Кейна. У вас точно не может быть ничего серьезного.

Мне обидно? Да. Я говорю об этом? Нет. Почему? Потому что я всегда так поступаю. Я делаю вид, что этого маленького укола и не было.

— Как у тебя дела? — спрашиваю я, предлагая Руби любимую тему для обсуждения: себя любимую. — Как твоя работа?

Сестра на два года старше меня, и уже этой весной она окончила университет получив диплом учителя. Руби только начала свой первый год и теперь учит четвероклашек.

— Все очень неплохо. Дети замечательные. А вот их родители — та еще заноза в заднице.

— Я почему-то не удивлена.

Любовь Руби командовать

другими дает ей весомые преимущества в том, чтобы стать хорошим учителем. Дети любят ее, в ответ она дарит им свой энтузиазм. Но я вижу, как тяжело ей бывает бороться с требовательными родителями.

— Рада, что у тебя все хорошо, но, — говорю я, вставая со скамейки, — мне пора на занятия. И все-таки, не говори маме про фото.

— Не буду, — обещает она, но мы еще посмотрим. Между этими двумя секреты долго не хранятся. Хоть мы всегда были очень дружны, я все же была чуть ближе с папой.

Я захожу в кабинет на урок истории рок-музыки и вижу, как Надя освобождает для меня место. Хоть мы и учимся на разных специальностях, нам обеим нужно было посещать какой-нибудь курс гуманитарных наук. Нам повезло попасть на популярный курс, еще и вдвоем.

Мой отец любил музыку. Рок, кантри, блюз, и даже та бесячая музыка с духовыми, на которую мама всегда говорила «музыка марширующего оркестра», хотя ее настоящее название — Ска. Папа всегда старался повлиять на наш с Руби музыкальный вкус, чему я, честно говоря, довольно долго сопротивлялась. А теперь, когда его нет рядом, посещение такого курса стало для меня идеальной данью уважения к отцу.

— Привет, — говорю я, снимая рюкзак и садясь рядом в середине аудитории. Занятия проводятся в актовом зале с сидячими местами. Профессор Кент часто выводит на прожекторную доску фото и видео о тех музыкантах, которых мы изучаем.

— Приветик! Никогда не угадаешь, что произошло, — говорит она, поднимая взгляд от телефона широко раскрыв глаза. — Боже, твои волосы просто невероятны.

Я решила распустить их, и сожалела об этом каждую минуту, пока шла на занятия. Моя шея залилась краской, и теперь, после комплимента Нади, чувствую себя еще более смущенной. Я решаю ничего из этого не озвучивать и просто отвечаю:

— Спасибо. Что произошло? Только не говори, что наше фото с Ризом завирусилось. — Достаю свой ноутбук. — Потому что я в курсе.

— Нет, я не про эти старые новости, — она усмехается, явно давая мне понять, что на самом деле так не считает, но затем она продолжает. — Мы с Ридом вчера немного переписывались, и он вдруг спросил, не хочу ли я пойти куда-нибудь с ним сегодня вечером.

— Ого, — стараюсь изобразить удивление. — Зовет на настоящее свидание?

— Может просто затусить вместе.

— Но только вдвоем? — я толкаю ее, опираясь локтями на столик перед ней. Она кивает. — И куда вы пойдете?

— Я предложила «Барсучье логово».

Барсучье логово — это бар. Точнее сказать, хоккейный бар.

— Хмм, можно ли считать это свиданием, если вы пошли куда-то вместе со всеми его друзьями?

— Не знаю, — она пожимает плечами. — Но я сама это предложила.

И почему я не удивлена? Надя умеет встречаться с парнями так же, как и я. Она обычно просто подкатывает, а я… делаю примерно ничего.