Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
До сих пор не понимаю, когда он шутит, а когда говорит серьезно, и это еще половина проблемы.
— Спасибо, что вернул мой рюкзак, — немного отодвигаю его ногой. — Но блин, я правда не могу помочь тебе. Я не подхожу на эту роль. Я не просто недотягиваю, ты меня слишком переоцениваешь.
Он выглядывает в коридор и закрывает дверь:
— Это ты слишком требовательна к роли моей фальшивой девушки.
— Нет уж, ты, кажется, забыл, что я в принципе забываю иногда о том, как быть просто человеком, даже не говоря о том, чтобы притворяться чьей-то
— Так вот почему ты окружила себя такими толстыми стенами.
— Ты о чем?
— Снаружи ты выглядишь крепкой, словно в броне. Но я пару раз видел, как она падала, — он протягивает руку и убирает прядь моих волос с лица, — и ты словно становилась другим человеком.
Слышать то, как именно Риз говорит это, одновременно и пугает, и воодушевляет. Поэтому я так нервничаю с ним. Он видит меня насквозь.
— Я правда считаю, что мы оба можем извлечь пользу из этой ситуации, Твайлер. Тебе нужно набраться уверенности в себе и научиться выдерживать давление общества. Я помогу.
Я закатываю глаза от степени его эгоистичности, а он просто качает головой.
— Я привык быть в центре внимания, — он скрещивает свои массивные руки на груди. — Люди смотрят на меня. Люди обсуждают меня. И для них я не просто какой-то игрок в хоккей. Я лицо, символ. Благодаря чему я могу помочь тебе поднять статус и получить все, что пожелаешь.
— Меня не интересует социальная лестница.
— Да, но тебе нужен статус, да? Или парень.
Это именно то, что я хочу. Не сомневаюсь, что мне может пригодиться его любая, даже самая незначительная помощь, но я все еще никак не могу понять, чем могу помочь ему в ответ.
— Шэнна и правда создает тебе столько проблем?
— Ты не представляешь, сколько, и как решительно она может действовать, — вокруг его глаз появились морщины. — Она думала, что я соглашусь на ее требования, но, когда все пошло не по ее плану, Шэнне пришлось пересмотреть свои условия.
— Почему ты не предложишь это другой девушке? Любая легко согласится.
— Шэнна не отступит из-за какой-то зайки. А еще ты та, кто на самом деле понимает, как много обязательств у меня перед командой. Ну и мне не нужно бояться, что ты начнешь что-то ко мне чувствовать. — Он подмигивает. — Ты ясно дала мне понять, что спортсмены не в твоей вкусе.
Миллион бабочек сейчас порхает внутри меня, и этого должно быть достаточно, чтобы прямо сейчас отказаться, но вопреки здравому смыслу я говорю:
— Если ты все-таки не шутишь, давай обговорим несколько правил.
Его глаза загораются. Он точно уверен, что я в его ловушке, но тем не менее спрашивает:
— Например?
— Кроме меня, у
Он кивает:
— Как и других парней у тебя.
Я смеюсь.
— Спасибо за недоверчивость, но мои неплодотворные два года подсказывают мне, что это не будет проблемой.
— Вполне возможно, но как только мужская часть университета увидит тебя со мной, отбиваться от парней будешь как от мух.
— Какое самомнение, — бормочу я, закатывая глаза. — И еще наши отношения не распространяются на наши профессиональные сферы. Я слишком долго старалась, чтобы попасть сюда и получить рекомендацию тренера Грина. То есть, мы сохраняем исключительно профессиональные отношения во время тренировок и игр.
— Не вопрос. Я тоже не могу отвлекаться от них.
— И больше никаких неожиданных поцелуев без предварительного согласия, — я беспокойно ерзаю, понимаю, что тут будет немного сложнее. — Я не особо люблю публичные проявления чувств.
Он потирает челюсть, но я все равно замечаю, что его взгляд упал на мой рот:
— Что ты считаешь публичным проявлением чувств?
— Целоваться, ходить за ручки, поглаживать друг друга, сидеть на коленях…
— Солнышко, да ладно те…
— Милые прозвища! — Добавляю я. — Никаких милых прозвищ. Особенно это.
Он называет меня Солнышком еще с прошлого года. Явно, потому что настроение у меня обычно не самое радужное. И если он думает, что это капец как мило, то меня это прозвище только бесит.
— Твайлер, — говорит он, слишком выразительно произнося мое имя. — Тебе придется пойти на компромисс в этом вопросе если мы хотим изобразить наши отношения настоящими. Не только в присутствии Шэнны, а в целом, когда мы на публике.
— Получается, мне надо принести коробку презервативов и разбросать их везде? — спрашиваю я. — Достаточно правдоподобно?
— Черт. Справедливо. — Он морщится, качая головой.
— Я не раз бывала в раздевалке. Слышала вещи и похуже. — Я пожимаю плечами.
— Слушай, — он делает шаг ко мне и становится настолько близко, что я улавливаю его запах: смесь стирального порошка и пота, смешанные с чем-то опьяняюще мужественным. — Мы начнем с малого. С чего-нибудь, что не будет вызывать у тебя дискомфорт.
— Ладно.
Он подходит еще ближе и берет мою маленькую ручку в свою огромную. Риз осторожно раздвигает мои пальцы и переплетает их со своими:
— Вот так нормально?
Тепло медленно заполняет всю мою руку, и я поднимаю взгляд от его широкой груди к идеальному лицу. Тяжело сглатываю.
— Да.
Пальцами другой руки он проводит по моей челюсти. Дрожь прокатывается по моему телу, покрывая всю кожу и концентрируясь в районе сосков. Господи, как же хорошо у него это получается, но, когда он опускает руку на мою шею, я резко выпрямляю спину и отстраняюсь.
— Мне не нравится так.
— Да? — он хмурится, беспокойно прищурившись. Наверное, он думает, что я сейчас передумаю, но нет. Я никогда не пасую перед трудностями. А еще я правда потратила слишком много времени на то, чтобы научиться устанавливать границы, и если мы доведем все это до конца, то Риз прав. Наши отношения стоит использовать как обучающий курс.