Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
— Да, наверное, сейчас мне нужна как раз «эзотерика». — Я сморкаюсь. — Добей меня.
— Когда ты переживаешь травму, в тебе остаётся частичка защитной силы, которая помогает тебе справиться. Эта сила, эта стойкость словно ждет, прячась в тени, готовая появиться и поддержать в любой момент. Но чтобы по-настоящему двигаться вперёд, тебе нужно отпустить эту частичку. Это пугает, ведь ты привыкла полагаться на неё. Но правда в том, что она тебе больше не нужна. Ты построила все эти другие ресурсы — силы и новые отношения — и теперь именно
— Советуешь мне бросить стажировку? Потому что я не могу этого сделать — я вот-вот получу диплом. Это моя работа и…
— Я не говорю тебе бросать стажировку. — Она вздыхает. — Я говорю, что эта программа больше не единственное, что тебя поддерживает. Это часть тебя, но не вся ты. Ты любишь это, но думаю, и Риза ты тоже любишь, и это нормально — опустить защиту. Также нормально, если это значит, что ты признаешь, что без ума от 193-сантиметрового, чертовски сексуального капитана хоккейной команды, и найдёшь способ иметь и то, и другое в своей жизни.
— Я признаю это. — Тепло разливается по моим щекам. — Я действительно без ума от него.
Она улыбается. — Тогда ты должна перестать убегать и найти способ сделать так, чтобы это сработало.
Мама возвращается после того, как разговор по душам уже окончен, вероятно, получив от Руби сообщение, что «все в порядке». В ее руках тяжелые пакеты с продуктами, и мы обе встаем с дивана, чтобы помочь ей на кухне.
— Если вы разберете покупки, — говорит она, доставая из шкафа сковороду, — я начну готовить мексиканскую запеканку, которую вы так любите.
— О! — Лицо Руби озаряется. — Ты заказала кесо?
— Ага. С халапеньо и без него.
— Спасибо, мама, — говорю я, наклоняясь к ней и сжимая в объятиях.
— Всегда пожалуйста. — Она прижимается своим виском к моему. Я знаю, у нее миллион вопросов, и, возможно, когда-нибудь я расскажу ей обо всем этом, но я ценю ее сдержанность.
Убираю продукты в холодильник, когда раздается звонок в дверь.
— Я открою, — говорит Руби.
— Убедись, что это не продавец, — кричит мама ей вслед. — Эти продавцы солнечных панелей безжалостны.
Закрыв холодильник, я говорю:
— Отвечая на твой предыдущий вопрос, я думаю, что утром я вернусь в университет.
Мама приподнимает бровь:
— О, правда?
— Да, но спасибо, что позволила мне вернуться домой и разобраться во всем.
Она обнимает меня и прижимает к себе:
— В любое время.
— Твай! — Кричит Руби от входной двери.
— Боже мой, — ворчу я, выходя из кухни, — если ты думаешь, что я снова собираюсь спорить со Свидетелями Иеговы…
Я резко останавливаюсь. Он занимает так много места в дверном проеме, что ей даже не нужно двигаться, чтобы я его увидела.
— Тут к тебе.
Мое сердце замирает, и я перевожу
— Привет, — говорит Руби, протягивая руку. — Я Руби. Сестра Твайлер.
— Приятно познакомиться, Руби. — Он пожимает ей руку, но не сводит с меня пристального взгляда. — Я Риз.
— Да, — говорит она. — Я знакома с твоей деятельностью.
Он переводит взгляд с меня на нее:
— Моей деятельностью?
— На льду, — быстро говорит она. — Большая поклонница! Не хочешь зайти?
Я прихожу в себя и выпаливаю:
— Нет!
Выражение лица Риза меняется, и Руби шипит:
— Твай!
— Нет, — повторяю я, сглатывая. — Я выйду на улицу.
Проталкиваясь мимо сестры, я прохожу мимо Риза и выхожу через парадную дверь. Он идет за мной, а я бросаю взгляд на сестру, приказывая ей закрыть дверь, чтобы дать нам побыть наедине.
Как только дверь закрывается, я поворачиваюсь к нему:
— Что ты здесь делаешь? — Затем я смотрю на часы. — У тебя тренировка. А завтра вечером игра!
— Мне плевать на все это. — Он тянется ко мне, и когда его ладонь обхватывает мое лицо, а его серые глаза смотрят в мои, у меня внутри все тает. — Просто скажи мне, что с тобой все в порядке.
— Я в порядке. — Теперь, когда он здесь, все еще лучше. — Но тебя здесь быть не должно. Первая игра…
— Не важно. — Его ладонь скользит по моей руке, и его пальцы переплетаются с моими. — Не важнее, тебя. Когда ты не пришла на тренировку, я забеспокоился, а потом, когда узнал, что назначен другой тренер, ну, вот тогда-то я и запаниковал. Ты меня до смерти напугала, Твай.
— Извини.
— Я боялся, что ты сделаешь что-нибудь ужасное — как тогда, когда вы с Итаном расстались. Последнее, чего я хотел, — это стать еще одним парнем, который причинит тебе боль.
Этот мужчина. Боже, как я могла уйти от него?
— Я больше не в том состоянии — отчасти из-за тебя. Мне просто нужно было немного побыть наедине с собой, чтобы прочистить мозги, а в Уиттморе я не могла этого сделать.
— Я должен был понять это, — признается он. — Ты приняла решение, и я должен был уважать его. — Он смущенно улыбается. — Я не особо умею проигрывать.
Упорство — это то, что в первую очередь позволило ему получить должность капитана и занять первое место в списке игроков, выставленных на драфт. Неудивительно, что Риз остается таким же и вне льда.
— Мне не стоило просить Надю пойти со мной.
— Было неприятно видеть вас вместе, очень, хотя я могу понять твою мотивацию. Ей была нужна поддержка, а если бы ты появился с кем-то другим — например с какой-нибудь зайкой, — я бы, наверное, сожгла здание дотла.
Его губы изгибаются в улыбке: