Игра в наперстки
Шрифт:
Гуров приподнял брови, и его тезка пояснил:
– Перед выездом я взял две бутылки с питьевой водой со столика. Всегда беру с собой воду, особенно в дорогу. Там оставалось всего две, и я подумал, что раз все уже прошли в автобусы, то можно взять обе и предложить кому-то еще в дороге. Я только вошел, и Жанна попросила у меня бутылку. Одну я дал ей.
Гуров сделал пометку «проверить воду»: возможно, что бутылки остались в автобусе.
– Хорошо, спасибо.
– В воде было что-то? Какое-то вещество… Что-то успокаивающее? Снотворное?
– Я уже предупредил вас о том, что еще
– Готов дать ее хоть сейчас, – обаятельно улыбнулся Рассолкин.
Лев усмехнулся. Пора было возвращаться в Главк, подобрав по пути напарника.
– К вам, кстати, больше никто не приходил? Квартиру на жучки проверил? – спросил Гуров у коллеги.
– Да, все чисто, но Наталью я на всякий случай отправил на дачу. Пусть отдохнет от городской жары.
Лев кивнул:
– Портрет «типа электрика» отдал технарям?
– Конечно.
И снова случилась дорожная магия, и сыщики на удивление быстро доехали до Главка, где их уже ждал раскаленный донельзя Орлов. И дело было не в погоде.
– Все, форы у нас больше нет, дело просочилось в прессу. Только что приезжали журналисты, дал им интервью. Завтра наша Полина должна дать официальный ответ Главка об этом деле. Что у нас есть? – проговорил скороговоркой генерал.
Гуров и Крячко быстро доложили по всем результатам, что у них были. Теперь после того, как оказалось, что в крови у убитых были обнаружены следы сильного успокоительного средства, можно было смело сказать, что расследуется массовое убийство, а не теракт.
– Есть вероятность, что мы имеем дело с серийником?
– Возможно, – вздохнул Гуров. – Но тогда у нас будут еще смерти.
– Что там в санатории?
– Дали всем разрешение разъезжаться. К моему удивлению, гости уезжали неохотно. Как только узнали, что санаторий будут охранять, а их проживание там оплачиваться, все как-то очень прилично стали себя вести. Как сказала наша прекрасная Маргарита Павловна: «Стоило появиться угрозе, что кого-то могут убить, и люди взялись за ум и начали работать».
– Да-да, у нас всегда так, – вздохнул Петр Николаевич. – Работайте. Не стоит напоминать о том, что дело нужно раскрыть как можно быстрее. Пресса уже обещала нам очень пристальное внимание.
Гуров кивнул:
– Насколько все плохо?
– Федеральные каналы, пресса, плюс официальные социальные сети. Про блогосферу я молчу. Первым будет достаточно официальной информации, а вот остальные нас разнесут.
– Эксперты осмотрели автобус, обнаружили, как именно был пущен газ: контейнер был закреплен под днищем рядом с системой рециркуляции воздуха. Согласно заключению Паши, система была достаточно хлипкой и сделана хоть и профессионально, но на скорую руку, – рассказал Гуров.
Генерал поморщился как от зубной боли.
– Плохо. Если это какой-то одиночка, то искать нам его до скончания века. Кто спонсоры конвента?
– Благотворительная компания, чьих учредителей было практически невозможно найти: через столько рук прошла эта организация. Отдал данные техническому отделу, проверяют, – отозвался Крячко. – Досье всех участников у меня в столе.
– Давай пройдемся по жертвам, – сказал Гуров, когда они вернулись в
– Василий Черкасов – поэт. Ангелина Первая, в миру, Анна Серегина – скульптор. Писатель Черных Сергей, переехал с Сахалина, называет себя «невеликий русский писатель». Чургин Ассан – музыкант. Шаман, играет на варгане. Олежко Андрей – радиоведущий, тамада, артист разговорного жанра, – коротко озвучил имена и фамилии Стас.
– Жанна – писатель и автор женского фэнтези, но давно уже ничего нового не писала, сует нос во все дела. Лев Рассолкин – известный психиатр, автор собственной методики, пока еще не знаю, в чем она заключается. Выступает на радио, пишет книги, ведет свои передачи на ТВ. Кстати, я поспорил с ним, что он найдет нам убийцу раньше. Но эти двое, скорее всего, случайные жертвы. Бутылки с релаксантом остались в холле, и Рассолкин, по его словам, взял две последние с собой. Одну дал Жанне.
Гуров договорить не успел, как у них с Крячко одновременно зазвонили телефоны. Гурову звонил Лев Рассолкин, который смог договориться со своим лечащим врачом, что будет проходить лечение дома, а Крячко позвонил главврач госпиталя, чтобы сказать, что Жанне стало хуже.
– Непонятно, что это. Но очень похоже на сильный сосудистый криз. Делаем анализы, но есть одно подозрение. Выслал данные вашему эксперту, но будет лучше, если она приедет сюда, – сказал врач и положил трубку, не прощаясь. Отличительная черта многих бывших военных: они никогда не здоровались и не прощались, говорили всегда четко и по делу и даже набор слов был чем-то похож на доклад. Гуров был им за это благодарен. Никаких лишних слов и лишней траты времени на то, чтобы делать реверансы друг перед другом.
– Что-то у меня плохое предчувствие. Пожалуй, я отвезу Дарью, а ты попробуй пробить, что за благотворительное общество оплатило банкет всем нашим творческим деятелям, и нагрузи техников: нет ли у наших погибших криминального прошлого?
Крячко кивнул.
Дарья уже знала, что в госпитале что-то пошло не так, и буквально выбежала навстречу Гурову.
– Как тебя начальство такую заполошную вообще куда-то отпускает и не боится, что ты в стену войдешь, – пробормотал Гуров и, перехватив своего главного эксперта так, чтобы она снова не убежала куда-то, повел ее к машине.
С Дарьей Льву работалось очень комфортно. Несмотря на то что со стороны она могла показаться кому-то очень странной, девушка была не просто профессионалом своего дела. Одним из ее огромных плюсов было то, что Даша постоянно пыталась узнать что-то новое. И если не знала, то копала до тех пор, пока не находила ответ, а не сдавалась и бежала за консультацией к старшим коллегам.
– Я захватила бутылки с остатками воды. Часть оставила нам, но не успела сделать полный анализ. В «микрике» было найдено двадцать четыре бутылочки. Часть из них уже пустая, но следы можно будет взять, а часть с водой. Я взяла пробы со всех и вот только в этих двух было наше вещество. Половину я оставила нам для исследования, а этой мы можем поделиться.