Игра в поддавки
Шрифт:
Значит, мне идти первым. Не Вычету же.
Мелькает мысль: а, собственно, почему бы не ему? С самого начала я вожусь с ним, как с писаной торбой, а чего ради, собственно? Ну да, я хочу, чтобы он выбросил из головы мысль о самоубийстве. Но насколько я хочу этого? Неужели сам полезу в петлю, если мой неблизкий родственник сведёт счёты с жизнью? Ведь ничего подобного со мною совершенно точно не будет. Конечно, я не обрадуюсь его смерти» но не настолько же!…
Сентиментальный ты человек, сталкер Чемодан, вот что я скажу тебе по секрету. Вычет идёт за Катей, за единственным своим счастьем, а ты не высмеял его, не оборвал ниточку его надежды. Наоборот, всячески уговаривал, настаивал, ругался с ним, колотил даже… А почему? Может, только потому, что позавидовал ему
Оч-чень своевременные мысли, однако! Пшли вон!… Ладно, я почти готов. Где водка? Мне нужен ещё один глоток, тогда я буду совсем в форме. Донышко бутылки целится в зенит, и пошла, пошла тёплая волна по кишкам. Вот теперь мне чёрт не брат.
— Вычет! Держись за мной в пяти шагах… Куда схватился за детектор? Убери его на фиг!
На всех спиртное действует по-разному, и даже на меня по-разному в разные моменты жизни. Но я знаю, когда мне надо принять немного на грудь в Зоне. Именно в такой момент. Все чувства обострены до предела, и ни черта я не боюсь. За мной!
Насчёт скорости Арина права. Моё обострившееся чутьё говорит мне это со всей определённостью. На ближних подступах к ЧАЭС медлить нельзя — надвинется что-то страшное, нащупает тебя, и тогда конец. Только рывок. Только прорыв. А что без детектора, так это ничего, всё равно нет времени глядеть на экранчик. Первые сталкеры обходились вообще без всяких детекторов. Сейчас день, и почти все аномалии так или иначе выдают себя. Вот лёгкий пылевой вихрь над «каруселью», вот голубоватый туман над «электрой», а справа «разлом», прекрасно видимый сам по себе, и рядом с ним что-то совсем нехорошее, а что — не пойму, да и не надо, потому что оно уже позади. Модерновые спецкостюмы, на которые я смотрел с завистью в «Кропоткине», здесь тоже не нужны. Мощный экзоскелет не спасёт, как и динамическая пневмозащита, — спасти может только скорость. Вперёд! Быстрее!
Сейчас создаётся ещё одна легенда. Если кто-нибудь из нас выживет, по Зоне расползётся рассказ о марш-броске сталкера Чемодана, и я даже не сомневаюсь, что будут в том рассказе фигурировать совсем уже невероятные подробности вроде прыжков с разбега через «трамплины» и «жарки». Если я здесь и лягу, то мне, пожалуй, даже простят гибель многих сталкеров в бою у Янтаря — мёртвым прощают многое. Да и то, в чём погибший не был виновен, а были виновны прощающие…
Я стопроцентно на рефлексах. Думать сейчас совсем не нужно, только успевай реагировать. «Мясорубка» впереди справа, «воронка» впереди слева, а прямо чисто метров на пятьдесят, зато потом яма, и ней целое озерко «холодца»… Левее! Правее! Я почти бегу. «Золотая паутина» раскинулась между низкорослыми, чуть живыми деревьями. Сволочь. Чуть не вляпался. А вот эту штуку ни с чем не спутаешь — пси-излучатель, смахивающий на обросший трутовиками корявый пень. Он тоже в некотором роде артефакт Зоны, только никто не знает, какая аномалия может породить его. Думают, что пси-поля порождают пси-излучатели, а потом сами же подпитываются ими, да только кто ж это проверял? Военные вовсю гоняются за пси-излучателями, и террористы за ними гоняются, и иностранные разведки, надо полагать, тоже гоняются, и Носорог не раз давал понять кланам, что озолотит того, кто доставит ему пси-излучатель, да только нет среди сталкеров героев, согласных на такой подвиг. Сейчас-то этот излучатель неактивен, иначе бы мне уже выжгло всю черепную начинку, и никто не знает, когда и почему он вновь заработает. Учёные в Янтаре с помощью «долговцев» умудрились взять под контроль два пси-излучателя, уж не знаю, как они это сделали, но держу пари: не перемещали их с места на место… И я не собираюсь. Чем быстрее и дальше мы уйдём отсюда, тем лучше.
Мёртвая тишина вокруг. Только наше дыхание, только топот ног, шуршание одежды — и ничего больше. Ни звука. Не то опешила Зона от моей наглой напористости, не то выжидает, чтобы вернее ударить.
А вот и ещё один пси-излучатель. Опа!
Стоп!!!
— Где Вычет?!
Прямо передо мною топчется Гляпа, за ним Хвост. Оба шумно дышат, а глаза у Гляпы ещё безумнее прежнего.
— Ты! — Я хватаю его за ворот, трещит материя. — В землю вобью, сволочь! Где Вычет?
— Пропал… — выдыхает Гляпа.
— Как пропал? Почему?! Где пропал?
Парень вряд ли в чём виноват, но я трясу его так, что только голова мотается.
— Не слышу!
— Пропал… — Голос «отмычки» Хвоста внезапно делается плаксивым, Гляпа близок к истерике. — Пропал, и всё… Вдруг… Раз — и нету его. Просто вдруг исчез…
— Ты же прямо за ним бежал — и сам не пропал? Убью, сволочь!
— Погодь, Чемодан! — Хвост тяжело дышит, выплевывая слова. — Я это… я видел. Отпусти парнишку, он правду говорит. Да отпусти же, тебе сказано!…
Мне сказано? Мне? Кто ты такой, Хвост, чтобы так разговаривать со мной? Я и тебя могу уделать, прежде чем ты схватишься за оружие, хоть это-то ты понимаешь?
Понимает и потому торопится, захлебываясь словами.
— Я видел! Он бежал… Прямо перед ним свечение какое-то возникло, не яркое, а примерно как от «электры», только не голубое, а белое. По-моему, твой парень не успел его даже увидеть. Влетел в него — и пропал. И свечение сразу погасло. Слушай, будь другом, отпусти Гляпу, ну не виноват он! Он правда ничего не успел бы сделать, и никто бы не успел…
Медленно разжимаю пальцы. Хочется то ли плакать, то ли убить кого-нибудь голыми руками. Всё. Пришли.
Тихо-тихо вокруг. И пусто. Топчутся и дышат рядом мои компаньоны, но не нарушают ни пустоты, ни тишины. Пустота — она внутри
— Покажи место, — сиплю я внезапно севшим голосом.
— Это здесь, это совсем рядом…
Хвост суетится, понимая моё состояние. А мне уже всё до лампочки, и усталость такая, что лёг бы и сутки не поднимался. Вот тебе и Вычет, вот тебе и любимец Зоны… Всё-таки достала она его, истерия поганая. Будто специально выбирала цель. Псевдоплоть пробежала — ничего, я пробежал — ничего, никаких тебе сияний, а секунду спустя Вычета на том же самом месте будто корова языком слизнула. Раз — и нет человека, и нет больше в нашем мире его неисполнимой безумной мечты. И все усилия зря. А кто виноват в этом, если по большому счёту? Нечего долго искать — я виноват. Сманил человека и погубил ни за что. Не знал я разве, что такое Зона, да ещё вблизи эпицентра Второго взрыва?
Не прощу себе, а больше не у кого просить прощения. У бога? Где-то он, может, и есть, но только не в Зоне, нет ему сюда хода. Да разве погиб бы Вычет, если бы существовали высшие небесные силы? Никогда. Они бы его в самом начале щёлкнули по носу: не ходи, глупый человек, туда, где нечего делать людям, ходи в храм…
— Это здесь?
— Вот тут примерно. — Хвост показывает руками — от сих, мол, до сих, но в обозначенное пространство не суется. А только нет там ничего — воздух как воздух.
Метров тридцать-сорок я успел пробежать после исчезновения Вычета, не больше…
Не знал я о существовании такой аномалии. Неоткуда мне было о ней узнать. Те немногие, кто подходил близко к Саркофагу и вернулся с целыми мозгами, о таком не рассказывали. Дурень я, дурень! Дундук тупорылый. У Зоны всегда найдётся в запасе что-нибудь новенькое.
— Может, он ещё появится? — с фальшивой бодростью говорит Хвост. — Ну, в смысле вернётся?
Мне снова хочется дать ему по роже.
— Ага… Ищи прошлогодний снег.