Игра в революцию: Иранские агенты Кремля

От иранской тематики никуда не спрятаться. Эта страна дважды — при Ахеменидах и Сасанидах — становилась ядром великих империй и цивилизаций, сохранила многое из своего культурного наследия даже после завоевания ее исламом и продолжает играть ключевую роль в наше время: то как стабилизирующая сила на Ближнем и Среднем Востоке, то как инициатор «гибридных» региональных конфликтов и фокус противоборства ведущих мировых держав.

Сегодня роль Ирана и в регионе, и в мире определяет возникший в 1979 году режим исламской республики. Народное восстание, которое свергло существовавшую больше 25 веков монархию, было настолько разнообразным и противоречивым по участникам

и движущим силам, что вакуум власти быстро заполнила сила, имевшая и харизматического лидера в лице аятоллы Хомейни, и разветвленную сеть идеологических ячеек по всей стране. Эта сила и установила в Иране уникальную форму религиозной диктатуры.

Сразу после возникновения Исламская республика подверглась агрессии со стороны Саддама Хусейна, однако очень скоро режим хомейнистов окреп и стал претендовать на роль регионального гегемона. Через союзников и единоверцев-шиитов Иран пытается влиять на события в Ливане, Ираке, Сирии, Йемене и других странах Ближнего Востока.

Отношения исламских руководителей Ирана с Советским Союзом были подорваны вторжением СССР в Афганистан в 1979 году. Однако у авторитарной чекистско-криминальной власти, укрепившейся в России с 2000 года, оказалось много общего с исламской диктатурой.

Пока путинская Россия разворачивала захват новых территорий в Грузии и Украине и разжигала региональные конфликты по всей территории бывшего Советского Союза, иранцы развернули гибридную подрывную деятельность в Ираке, Сирии и Ливане, претендуя на роль регионального гегемона. Правителей в Москве и Тегеране сплачивает и позиция Запада, который стал для провокаторов и агрессоров общим врагом и инициатором международных санкций.

Автор, работавший в Иране корреспондентом ТАСС с 1978 по 1981 год, а до этого в 1970–1972 годах служивший в шахской армии в роли переводчика советских военных советников, имел возможность наблюдать эволюцию демократических сил этой страны: их бурную активность во время антишахского движения и их подавление исламскими властями.

Целых 60 лет, значительную долю XX века, в Иране действовали организации и партии левого толка, и большинство из них создавали, направляли, финансировали и в конце концов предавали московские хозяева.

Эта книга не претендует на роль полного и детального исследования истории коммунистического движения в Иране. Это попытка свести воедино разрозненную информацию и проследить цепочку взаимосвязанных событий в рамках отношений советского руководства к соседней стране и особенно подрывной деятельности там советской агентуры под прикрытием коммунистической идеологии.

Нельзя сказать, конечно, что исследователям не были известны многие тайные факты из истории коммунистического движения, в том числе и в Иране. Но достоянием гласности они сделаться прежде не могли.

Очерки, собранные в этой книге, — это взгляд историка, очищенный от эмоциональных оценок, характерных для советского периода, когда подрывная по сути деятельность коммунистических и левацких организаций в разных странах оценивалась как героизм и самоотверженность во имя будущей победы марксизма-ленинизма. Опыт общения иранских коммунистов с теми, кто их направлял, организовывал и финансировал из Москвы, — это опыт не только немногочисленных примеров стойкости в борьбе с правящим режимом, но и история длинной череды обоюдных предательств.

Можно предположить, что и в будущем, в случае усиления массового оппозиционного движения, на которое в сегодняшней Исламской республике мало шансов, молодые революционно настроенные иранцы вновь поддадутся на «обаяние» коммунистических идей. И опыт их предшественников будет востребован на новом обороте исторической спирали.

Руководившееся из Москвы иранское коммунистическое движение зародилось в среде терроризма.

Это не просто громкое заявление, а факт, подкрепленный документами, обнаруженными в архивах после распада Советского Союза.

После крушения власти КПСС в России рядовым исследователям и журналистам на короткое время стали доступны закрытые фонды московских библиотек (спецхраны), архивы КГБ и, что особенно важно, международного отдела ЦК КПСС.

Среди этих документов было и постановление Кавказского бюро Российской коммунистической партии большевиков, принятое в июле 1920 года по инициативе известного грузинского революционера и друга Сталина Петра Мдивани. Это недвусмысленный приказ, адресованный Зарубежному отделу ЦК Иранской коммунистической партии и обязывающий иранцев создавать террористические группы для «физического уничтожения шахского правительства, всех врагов персидской революции и представителей английских властей» [1] .

В те времена российские коммунисты рассматривали терроризм как главный инструмент борьбы в неиндустриальных странах, где марксистская догма, то есть идеология европейского рабочего класса XIX века, не могла найти естественной почвы и была чужда населению.

Основатель Иранской коммунистической партии Хайдар-хан Аму-оглы Таривердиев открыто признавал, что коммунисты Ирана начинали свой путь с терроризма. Выступая в 1919 году на митингах в Москве и Петрограде, где он вербовал кадры для своей будущей партии среди иранских эмигрантов, Хайдар-хан с гордостью рассказывал о подготовке и заброске в Иран террористических групп, которые осуществляли убийства государственных деятелей «по приговорам революционеров» [2] .

Биография самого Хайдар-хана проливает свет на его методы. Революционную деятельность он начал в родном Мешхеде с попытки создать боевую группу, но потерпел неудачу. Первая же его организация — созданный в Тегеране Комитет возмездия — носила чисто террористический характер. Хайдар-хан, известный под кличками Раджаб-Бомбист и Лампа, приобрел популярность как организатор и участник разбойных нападений и убийств. Его группа, далекая от марксизма и демократии, была представлена российским большевикам как ЦК Иранской социал-демократической партии. Этим фактом, как ни парадоксально, долгое время гордились [3] лидеры иранской партии Туде, которая появится на свет позже (об этом в следующих главах).

Еще до создания Иранской коммунистической партии большевики предпринимали попытки экспортировать свои идеи и придать революционному национальному движению в стране марксистскую окраску. Известный советский деятель Нариман Нариманов, председатель первого советского правительства в Азербайджане, открыто называл себя «создателем персидской социал-демократической партии». В 1905–1906 годах он руководил в Баку координационным центром организаций под названием «иджтимаиюн-аммиюн» (неуклюжий перевод на арабский язык термина «социал-демократы»), возникавших в ряде провинций Ирана.