Игра Веджа

Стэкпол Майкл А.

–  Ты обещал!
– Мида схватила Антиллеса за руку.
– Пожалуйста, присмотри за моей девочкой!

Кассар осторожно отцепил супругу от кореллианина, обнял ее.

–  Так нельзя, - тихо проговорил он.
– Она сама приняла решение.

–  Но это плохое решение!

–  И поэтому мы должны лишить Инири свободы?
– Кассар медленно покачал головой.
– Принять неверное решение - это еще не преступление, Мида. Даже по законам Империи.

Корран не выдержал.

–  Я видел, как многие отправились на Кессель лишь потому, что приняли не то решение!
–

горячо вступил он. Если что он и не сможет никогда перенести, так это боль в глазах родителей.
– Я знаю Тина… он - дурной человек. Ваша дочь хлебнет с ним неприятностей!

Кассар выпрямился.

–  Да, если последует своему решению, - согласился он.

–  Но она же уходит с Тином!
– не унимался Корран.

Кассар Форж бессильно пожал плечами.

–  Значит, она что-то в нем находит. Может быть, Инири сумеет спасти Тина от него самого. Корран скривился от отвращения:

–  Там есть что спасать?

–  Я прожил целую жизнь, пытаясь научить людей и не-людей жить вдали от Кесселя. Но большего мне не дано. Я не могу делать выбор за них. Не могу прожить за них жизнь, - он вытер слезы с бледного лица Миды.
– Мы дали нашей дочери… всем нашим детям… всю любовь, на которую были способны. Мы им верим. Мы поверили Луйяйне, когда она ушла к вам, мы должны поверить Инири.

Хорн упрямо мотнул головой:

–  Мне это все не нравится, командир!

–  Мне тоже, Корран, - устало согласился Антиллес.
– Но это не наш бой. И мы в нем не победим… по крайней мере, не сейчас.

Ведж удивленно посмотрел на свои руки, как будто только сейчас заметил, как крепко стиснуты кулаки. Потом осторожно, морщась от боли, разжал пальцы.

–  Может быть, мы послужим Тину тормозом, - неуверенно предположил он.

–  А когда тормоза прогорят?

–  Придумаем что-нибудь…

–  Как прикажете, сэр, - неприязненно отчеканил Корран и уткнулся в список.

Первоначальный список был взят из Имперского архива. Возле каждого пункта стояла небольшая приписка - ценность каждого преступника. Из нескольких тысяч ценными были признаны лишь семнадцать. Вернее, уже шестнадцать, поскольку Доол вычеркнул Арба Скинкснекса. И все они были восходящими звездами "Черного солнца". Ни один из них не добрался до верхних уровней организации, но каждый был инициативен и полон решимости сделать карьеру. Если бы арест и ссылка не оборвал их взлета, они со временем могли бы сравниться с Джаббой Хаттом по власти и влиянию.

А Корран Хорн предавался воспоминаниям, уже в который раз отметив, что в ностальгию он впадает всякий раз, когда это сильно мешает делу. Отец жаловался, что характер организованной преступности изменился. Когда-то давным-давно "Черное солнце" было дочтенной организацией, которая знала и чтила мораль и кодекс чести. Разумеется, своеобразную мораль и свой собственный кодекс. Бросил груз, заплати или отдай равноценный товар. Настучал на коллег, готовься к неминуемой и жестокой смерти. Офицеры сил правопорядка - законная мишень номер один. Но если тебя приходили убивать, то убивали только тебя, хотя честным поединком назвать

это было трудно.

Новое поколение охотнее кидало бомбу в переполненную кантину, чтобы избавиться от неугодного. Смерть ждала не только информатора, но и всю его семью, и никто не видел в том ничего необычного. Убийство политических противников организации стало правилом, а не исключением. Хэл Хорн обвинял во всем Альянс. Мол, повстанцы открыто демонстрируют неповиновение законной власти и творят, что хотят, вот преступники и осмелели.

Между тем в воздушный шлюз ввели необычную пару. Первым внутрь впустили закованного в кандалы мужчину. Он споткнулся, неуклюже пошатнулся, восстанавливая равновесие. Потом стряхнул с лица дыхательную маску и нагло осклабился, обводя взглядом присутствующих.

–  Я - Зекка Тин, - объявил он, безошибочно угадывая в Антиллесе главного и обращаясь только к нему.
– Звал, начальник?

Пять лет, проведенные на Кесселе, на нем никак не отразились. Тот же лоснящийся голый череп, безволосая, будто всегда выбритая морда. Волос у Лоскута отродясь не было; наверное, родители интересовались генной инженерией, потому что в досье он значился как человек. По блестящей, будто отполированной коже, розовой, как у младенца, расплескались бледно-голубые брызги, словно Тин в том же младенчестве чихнул в миску с краской, да так и не сумел отмыться. Самое большое пятно украшало переносицу, расплывалось по левой скуле и заканчивалось где-то на затылке.

В дополнение к остроконечным ушам и зубной эмали черного цвета, картинку довершали глаза, окончательно вычеркивая Лоскута из мира людей.

Глазные яблоки были цвета артериальной крови, а ромбики зрачков окаймляла золотистая полоска. Все остальное Лоскут еще мог как-то спрятать или замаскировать, но именно необычная форма зрачков выдала его при облаве и обеспечила длительный отдых на Кесселе.

Ведж коротко глянул на Хорна:

–  Это он?

Корран кивнул.

–  Все в порядке, сэр, это точно Лоскут.

–  Никак Хорнов сынок?
– развернулся к нему Зекка.

Сопровождающий его десантник без особых усилий развернул упирающегося Лоскута лицом к Антиллесу. Тин продолжал скалиться. Ростом он был примерно с Хорна, но из-за худобы казался выше, а поскольку знал о том, как нервно Корран относится ко всем, кто выше него хотя бы на сантиметр, постарался еще больше выпрямиться.

–  Ты что, не получил от меня весточки? Или ты такой тупой, что до тебя не дошло?

–  Какой еще весточки?

–  А у тебя, случаем, папаша не помер?

Первым побуждением было удавить мерзавца или хотя бы заорать на него, но сначала подвело сбившееся дыхание, потом не хватило слов, а потом Хорна, бросившегося на Лоскута с кулаками, перехватил на половине дороги Антиллес. Вырваться из рук командира не удалось.

–  Он не первый и не последний, - негромко сказал Ведж.

Зекка Тин откровенно веселился, глядя, как Хорн барахтается в объятиях Антиллеса.

–  Может быть, Лоскут виноват, - продолжал Ведж.
– А может, он просто слышал новости и дразнит тебя.