Игра вслепую

Бали Эдмон

– Алан, я не расположен шутить. Передо мной нечто, чему нет разумного объяснения в физике. О каком спокойствии можно говорить? Похоже, эта штука разрушает энергию...

– Так. Давай начнем с начала. Ты подводишь к этой штуке ток и получаешь...

– Пустоту.

– Пустоту тоже можно измерить, нет? Возможно, где-то есть сумасшедший гений с необходимой аппаратурой.

– Но я инженер! И у меня достаточно аппаратуры. Лучше скажи, где ты это взял?

– Меня больше занимает вопрос, куда это спрятать. У тебя есть по-настоящему надежный сейф?

–

Конечно. Хочешь оставить её у меня?

– На сорок восемь часов. Если по истечении этого времени я не объявлюсь, отдай эту штуку своему руководству, и пусть делают с ней все, что угодно.

– Почему бы не поступить так прямо сейчас? Через сорок восемь часов начальство с меня голову снимет...

– А сейчас головы лишусь я. Скажу только, что эта вещь позарез нужна русским, они за ней гоняются.

– Даже так... Тогда договоримся немного по-другому: я держу её в сейфе ровно двадцать четыре часа. И тебе возвращаю только в обмен на подробное объяснение всего.

– Хорошо, - устало согласился я.
– Только одолжи мне свою машину. Джип остался у Элин.

– Ну, ты и гусь!
– усмехнулся Ли и достал из кармана ключи от машины.
– Голубой "Шевроле" на стоянке у ворот.

– Помню. Ладно, ещё увидимся.

– Если только не угодишь в тюрьму.

Я уже взялся за ручку двери, но, услышав эти слова, остановился.

– Почему ты так сказал, Ли?

– Всякий, разгуливающий с такой штукой в кармане, должен сидеть в тюрьме, - изрек он с важным видом.

Я расхохотался и ушел. Нашел машину, погрузил в багажник свой арсенал и критически оглядел себя в боковом зеркальце. Я был похож на бродягу: куртка в нескольких местах прожжена, брюки перепачканы, рукав порван. Правда, я был чисто выбритым бродягой.

Пока я ехал в сторону аэропорта, я размышлял о словах Ли. Получалось, что эта деталь имеет огромную научную ценность. Допустим. Но Кенникен сказал, что предпочитает убить меня, что это для него важнее. А ведь в таком случае детали он не увидит как своих ушей. Что же такого было во мне, если в этом сумасшедшем мире техники мою голову оценили выше электронного устройства?

Элин я нашел в зале ожидания аэропорта. Она сидела одна с чрезвычайно встревоженным видом.

– Что так долго, Алан?

– Возникли непредвиденные обстоятельства. У тебя неприятности?

– Не у меня, - медленно произнесла она и протянула мне свежую газету. На первой полосе я увидел фотографию своего собственного ножа, а под ним подпись: "Не приходилось ли видеть это оружие? Нож найден в сердце английского журналиста Джека Кейса, труп которого обнаружили в машине возле сельского дома. Хозяева дома отсутствовали, поэтому выяснить, что случилось, а также было ли что-то похищено из дома не представляется возможным. Каждого, кто может сообщить что-то по этому делу, просят связаться с ближайшим полицейским отделением".

Одновременно полиция искала "Вольво" с соответствующими номерными знаками. Я взглянул на Элин и тихо сказал:

– Ну и каша заварилась!

– Это тот человек, с которым

ты встречался у гейзера?

– Да.

Это был тот человек, которого я заподозрил в измене и оставил без сознания возле дома Кенникена. У Кенникена был мой нож и моя машина, вполне в его стиле - прибавить к этому Кейса. А я ему невольно в этом помог. Но зачем, зачем нужно было убивать Джека?!

– Это ужасно!
– тихо сказала Элин.
– Опять убийство...

– Я не убивал, - глухо отозвался я.

– А как в полиции узнали про "Вольво"?

– Это как раз понятно. Он взял машину напрокат, а как только его опознали, стали заниматься машиной.

Очень удачно получилось, что "Вольво" остался в гараже у Вальтера в Вике.

– Когда возвращается Вальтер?
– спросил я у Элин.

– Завтра.

Опять эти двадцать четыре часа! Похоже, все вокруг сговорились ограничить меня именно этим сроком. Впрочем, Вальтер может обратиться в полицию и раньше, тогда неизбежно выйдут на Сигурлин, а она молчать не будет...

– Что ты собираешься делать?
– спросила Элин, взяв меня за руку.

– Не знаю. Прежде всего мне нужно сесть и подумать.

Точнее, мне нужно было сложить кусочки головоломки. Сначала Кенникен охотится за деталью, потом вдруг теряет к ней интерес и жаждет только моей крови. Причем происходит эта метаморфоза после телефонного звонка. У гейзера я сообщил Кейсу о своих подозрениях относительно Слейда и получил обещание доложить об этом Таггерту. Но несколько минут спустя я видел Кейса мило беседующим с тем же Слейдом. А если Джек возбудил в нем какие-то подозрения? Тогда как стал бы действовать Слейд, человек, безусловно, умный и великолепно умеющий манипулировать другими людьми?

Он связался бы с Кенникеном и настоял на том, что его положение в английской разведке важнее какой-то там детали. Он бы дал приказ уничтожить меня. Именно это и произошло. И не менее важно было заставить замолчать Кейса. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он поговорил с Таггертом. И Кейса ликвидировали, виртуозно свалив вину на меня. Очень типично для террористов и шпионов.

Все связывалось воедино и складывалось в довольно четкую картину. За исключением одного: поведения Кейса возле гейзера. Он видел, что на меня напали, он был вооружен, но пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне. Это было не похоже на Кейса, а ещё более странной выглядела его внезапная дружба со Слейдом. И все это меня очень беспокоило.

Но это уже было прошлым, а думать следовало о будущем.

– Узнала о Берни?
– спросил я у Элин.

– Он будет в Рейкьявике сегодня к вечеру. Сейчас он в рейсе.

– Пока он не прилетит сюда, носа никуда не высовывай, - сказал я. Поесть тебе могут принести и сюда. Слишком много людей сейчас нас ищет.

– Что же мне здесь, навсегда остаться?
– возмутилась она.

– Только до приезда Берни. А потом он должен будет посадить тебя в самолет и отправить отсюда как можно дальше. Желательно инкогнито, обойдя все формальности.