Игра втёмную
Шрифт:
— Мне не приходилось пробовать этот сорт. Недавно один человек подарил мне табак из Говапа, так тот еще крепче, чем из Камле.
Слуга принес сигареты и пиво. Ню открыл коробку «Кравена».
— Твой вопрос носит слишком общий характер, — Луан отхлебнул пива. — Позволю себе сказать лишь об одном узком аспекте, имеющем отношение к устойчивости правительства господина Зьема. Сегодня начало пятьдесят пятого года, то есть по прошествии шести месяцев после возвращения господина Зьема к управлению страной опорой его правительства остаются главным образом католики — переселенцы с Севера и политическая поддержка со стороны США. Вчера прибыл кардинал Спеллман и
— Тогда ты опрокинул мои намерения относительно тебя! — воскликнул Ню с откровенным чувством.
— Я искренне желаю, чтобы ты позволил мне стоять рядом. В этом качестве, надеюсь, я смогу принести пользу идеалам государства.
— Возможно, ты и прав… А теперь скажи свое мнение о противостоящих нам силах.
— На мой взгляд, это вопрос более политический, чем военный. Определенная часть самих французов стоит за спиной этих сил.
Луан умолк. Ню улыбнулся.
— А за нашей спиной стоят американцы. Ты это ведь хотел сказать?
— Что тут скрывать, — тихо проговорил Луан. — Даже в самой Франции существуют три тенденции: одни хотят «высвободить руки» в Индокитае, чтобы бросить все силы на удержание Алжира; другие, в их числе французы, владеющие здесь плантациями, банками, экспортно-импортными и судоходными компаниями, призывают решительно указать американцам их место, а третьи предлагают полностью уступить США, а все разногласия и претензии урегулировать потом. От имени третьей группы выступает Антуан Пинэ. Разумеется, первым стрельбу начнет не французский солдат.
— Ты слышал, генерал Чинь Минь Тхе, лидер коалиции каодаистов, обещал выделить пять тысяч солдат для сотрудничества с правительством. От имени Хоахао полковник Нгуен Ван Хюе заявил господину Нам Лыа, что приведет три тысячи бойцов… Мы сокращаем до минимума число некадровых военных в армии. — Ню наклонил голову. Прищурившись, он изучал Луана.
— Господин Лэнсдейл — вот кто здорово работает. Хотя, похоже, он еще не сблизился с Бай Виеном, лидером антиправительственных сил. Что касается численности, то она здесь не имеет значения.
— В этом вопросе господин Лэнсдейл не проявил той дальновидности, какая есть у тебя. — Ню допил пиво, подождал реакции Луана.
— Я стараюсь. Стараюсь избежать кровопролития.
— Спасибо. У тебя есть еще какие-нибудь идеи или просьбы к нам? — спросил Ню, как бы давая этим понять, что беседа закончена.
— Других идей пока нет, а просьба есть: мне нужна машина.
— Ты ее получишь сегодня же, — тут же согласился Ню. — Шофера подберешь сам, — быстро добавил он.
— Нет. Я не хочу выходить из доверия. Дай указание какому-нибудь учреждению подобрать водителя…
— Ну, хорошо. Только потом не проклинай меня, не говори, будто за тобой ведется тайная слежка… Приходи сюда в любое время, только предварительно
Ню проводил Луана до крыльца. К выходу они шли рядом, касаясь друг друга плечами, словно близкие друзья.
Шофер пригнал машину к дому Луана. Это был «опель» шоколадного цвета, только что прошедший обкатку.
— Господин агроном, разрешите доложить! В соответствии с полученным приказанием автомобиль доставлен в ваше распоряжение, — по всей форме отрапортовал водитель. — Вам письмо от господина советника.
— Тебя как зовут? — спросил Луан, просматривая рекомендательное письмо.
— By Хюи Лук.
Зазвонил телефон, Луан снял трубку, Это Ню пожелал лично убедиться, прибыла ли машина.
— Так ты только что эвакуировался с Севера? — переговорив с Ню, спросил Луан шофера. — Вместе с семьей или как?
Лицо By Хюи Лука омрачилось.
— Никак нет, не успел… Я жил в Фатьзьеме, а жена с ребенком — в Хайхау…
Луан сочувственно посмотрел на Лука:
— Сейчас машину поставь в гараж. При гараже есть комната, можешь в ней располагаться, если у тебя нет другого угла.
Гость был среднего роста, с высоким лбом. Он приехал в импозантном «шевроле», сопровождаемом спереди и сзади двумя джипами охраны, набитыми полицейскими.
Луан с первого взгляда догадался, что это Лай Хыу Тай, советник Биньсюен, поскольку он напоминал Лай Ван Шанга.
Это был действительно он. Представившись, Лай Хыу Тай оглядел гостиную Луана.
— Так вот какую цену заплатили Нго за вашу капитуляцию?! — Тай движением подбородка указал на убранство комнаты.
— Почему вы не допускаете мысли, что о жилье для меня могли позаботиться мои братья и сестры? — сдержанно возразил Луан.
— Довольно! — все так же надменно продолжал Тай. — Я вас спрашиваю: мы тоже участвовали в войне Сопротивления, мы вернулись в город раньше, вы — позже, значит, ваши заслуги существеннее наших, и все же вы полностью посвящаете свою жизнь клану Нго. Почему?
— Каждый устраивает свои дела по-своему, — ответил Луан нарочито спокойно.
— Устраивает по-своему? — насмешливо переспросил Тай. — Вы совершили ошибку, вообразив, что Нго сильны. Что у них за душой? Неужто можно всерьез полагать, что, захватив пост начальника генштаба, они могут делать погоду? Вам следует помнить: секта уже сейчас в состоянии без труда устранить Нго. Если нас что-то и удерживает, так это опасение, что Вьетминь не преминет воспользоваться расколом в рядах нации. Однако всему есть предел. Мы не позволим Нго насильственно насаждать господство католической церкви и семейное правление, не допустим, чтобы клика из Центрального Вьетнама стала ярмом на шее наших соотечественников… Вы человек интеллигентный, и вдруг — такое невежество!
— Простите, господин советник, вы нанесли этот визит только для того, чтобы оскорбить меня?
— Разве я вправе оскорблять вас? Просто, чувствуя, что вы заблуждаетесь, движимый порывом товарища по борьбе, я попытался объяснить это в надежде помочь вам прийти в себя.
— Намерены ли вы еще что-либо сообщить? — Луан поднялся, давая Таю понять, что разговор окончен.
Тай, бесцеремонно оставаясь сидеть, продолжал:
— Я слышал, как Шанг говорил, что вы человек талантливый… Жаль, что вы купили билет в партере и пришли на спектакль, когда занавес уже вот-вот закроется. Советую вам занять сторону справедливости и сотрудничать с нами во имя великого дела… Сейчас еще не поздно, — добавил он многозначительно.