Игра втёмную

Ли Тхиен

— Я готов сотрудничать с кем угодно, кому дорого благо народа и страны.

— Хочу, чтобы вы знали: секты решили объединиться в общий фронт. На нашей стороне многие известнейшие деятели.

— Каковы цели фронта? — безразлично спросил Луан.

— Насильственным путем устранить клан Нго! Вам я предлагаю стать одним из политических советников фронта… — Тай повысил голос. — Свергнуть клан Нго и его приспешников!..

— Это противоречит моим принципам. Я против кровопролития. Вы домогаетесь влияния, власти, но вам плевать на

соотечественников. По-моему, вы потеряли поддержку в массах.

Лай Хыу Тай резко поднялся:

— Вы категорически отвергаете нашу добрую волю… Пеняйте на себя! Не сегодня завтра мы свергнем Нго, тогда не извольте стучаться к нам, запомните. Биньсюен исповедует братство, но не всепрощение!

Последние слова Тай произнес, уже направляясь к выходу. Луан, улыбаясь, провожал его и, лишь выйдя из помещения, сказал:

— Все, что вы только что сказали, наверняка не минует ушей господина Ню… Не находите ли вы, что ото поставит вас в неловкое положение?

Тай слегка вздрогнул:

— Значит… Значит, у вас в доме магнитофон?

Луан пожал плечами:

— Как же быть?

Довольно быстро Тай успокоился:

— Ничего! Мы же действуем искренне и честно.

— До свидания! — Луан протянул руку Таю. — Биньсюен может лишь отпускать без счета прошлые прегрешения, от измены Отчизне до греха прибегания к покровительству Запада и продуманных действий по притеснению соотечественников. Поменьше болтайте. Все вы чересчур говорливы.

Луан посерьезнел. Казалось, он отчитывал Тая, Тай, замерев, пристально вглядывался в собеседника.

15

Позвонил еще один посетитель. By Хюи Лук отворил ворота.

Гость, приехавший на кашляющем мотороллере, был высокого роста, носил очки по близорукости, тяжело дышал. У него, видно, не все в порядке было с носоглоткой. Он радостно пожал руку Луану:

— Здорово!

Луан тотчас вспомнил его: пропагандист из военной зоны, только имя в памяти никак не всплывало.

— Здравствуйте… Простите, с кем имею честь?

— Господи! Забыл меня, что ли? Я Мать Дьен. Вспомнил?

Луан по-прежнему не подавал вида, что знаком с ним. Он отрицательно покачал головой:

— Не помню… Прошу пройти в дом…

— Моя контора в Танзуете. Ты не раз бывал там… Я направлен в город на несколько месяцев раньше тебя.

— И что же? — Луан сделал вид, что начинает вспоминать. — Чем ты теперь занимаешься?

— Преподаю в строительном училище. Услышав о тебе, тотчас явился…

— Где ты обо мне услышал? — спросил равнодушно Луан.

— Так ведь… — Мать Дьен запнулся. — Кто же не знает, что ты уже в городе!

— А ты ловок, сумел найти, где я живу… Кто тебе показал?

— Случайно дней пять-шесть назад проезжал вечером на своем драндулете, гляжу — твоя машина сюда поворачивает…

Луан усмехнулся про себя: в этот дом он перебрался всего три дня назад, а машину получил только вчера во второй половине дня.

— Конечно,

мне не следовало бы приходить сюда. — Мать Дьен посерьезнел и со значением пояснил: — Это же нарушение конспирации! Но дело срочное, мы между собой посоветовались и решили, что встретиться с тобой необходимо.

Мать Дьен огляделся по сторонам. By Хюи Лук мыл во дворе машину.

— Можешь говорить, ничего не опасаясь, — заверил Луан.

— Твоему шоферу можно доверять?

— Говори, говори, — поторопил Луан.

— Как ты, конечно, знаешь, после установления мира часть наших направили в город для ведения работы. Я в составе подпольной группы отвечаю за. работу в литературных кругах. Наша ячейка подчиняется непосредственно горкому партии, в отличие от тебя — у тебя ведь индивидуальное задание, «сольная» работа… Так вот, недавно арестовали одного товарища из нашей ячейки. Здесь его имя, дата и время ареста, сейчас его допрашивают в следственном изоляторе Катина. — Мать Дьен достал из кармана записку и протянул ее Луану. — Самое опасное, что он осведомлен о тебе, поскольку в качестве спецкурьера бывал в четыреста двадцатом батальоне.

Мать Дьен почти совсем перешел на шепот.

— Он много раз видел тебя на партийных собраниях. Если сломается, получится большой провал. Моим ребятам придется на время затаиться, но здесь будь спокоен. Просьба к тебе через Лай Ван Шанга — выручить его.

— Тяжело!

— Это точно! — Дыхание Мать Дьена все учащалось. — Нашим тяжело, тебе — в десять раз тяжелее! Насмарку могут пойти все твои усилия по внедрению в верхушку сайгонского режима.

— Я говорю «тяжело», имея в виду тебя! — как бы в шутку сказал Луан.

— А?.. — Мать Дьен таращился на Луана, не переставая сопеть носом.

— Тяжело, потому что тебе трудно будет отчитаться перед доктором Чан Ким Туеном или господином Нго Динь Ню об этом фарсе с подсадной уткой!

— О чем ты? Не понимаю!.. — Мать Дьен покрылся потом.

— Что же тут не понять? Пошлая пьеса, отвратительная режиссура, актер — слепая курица! — Луан указал на ворота: — Вон отсюда, не попадайся мне больше на глаза, да не забудь передать Туену мою рецензию дословно! Сдается мне, это твой дебют в роли агента-провокатора?

То ли плача, то ли смеясь, Мать Дьен боязливо вышел за ворота. Он бессвязно бормотал:

— Ты еще пожалеешь…

Луан слышал, как долго терзал он стартер, заводя свой мотороллер.

* * *

Нго Динь Ню протянул Луану изящно переплетенную стопку машинописных листов:

— Нашему режиму необходимо собственное учение, доктрина, если угодно. Центральная идея доктрины — традиционный национальный дух плюс раскрепощение человеческого достоинства — должна служить широким трудящимся массам, она призвана сохранить духовное начало в качестве первоосновы… Я размышляю об этом уже много лет, и это своего рода предварительный итог…