Игра втёмную
Шрифт:
На следующий день после того, как посол Коллинз вернулся из Вьетнама в США, американское правительство заявило: в нынешней деликатной обстановке в Южном Вьетнаме у американского правительства и у всего свободного мира не остается иного выбора, кроме как поддержать правительство, возглавляемое господином Нго Динь Зьемом. О главе государства Бао Дае в заявлении умалчивалось. Все понимали, что такое стало возможным только на основе сделки между США и Францией.
Вот почему, едва печать широко разрекламировала новый твердый подход США к вьетнамским делам, Нго Динь Зьем немедленно подписал директиву, которая была им
Снова возникли баррикады. Правительственная армия пошла на приступ. Армия Биньсюен тяжело поплатилась за новый вооруженный инцидент.
28 апреля канцелярия Бао Дая, расположенная в Каннах, направила премьер-министру серию указаний. Похоже, глава государства подписывал их в полусонном состоянии. Бао Дай повелевал запретить отставку Лай Ван Шанга, не допускать никаких действий, наносящих урон политике национального единства, проводимой главой государства. Все должны проявлять дисциплинированность. Генерал Нгуен Ван Ви назначается начальником генерального штаба. Премьер-министр должен отбыть во Францию на доклад главе государства…
Похоже, секта Биньсюен только и ждала подобных указаний. В тот же день вспыхнули боевые действия. Началось самое крупное вооруженное столкновение между Нго Динь Зьемом и религиозными группами…
Луан успел отдохнуть после обеда не более десяти минут, как его поднял звонок.
— Началась крупная драка! — с порога сообщили Тхать и Лук.
Тетушка Сау, которую Луан совсем недавно пригласил в дом поварихой, истово молилась Будде. Она ужасно испугалась шума канонады. В деревне, где она жила раньше, девять лет шла война. От пуль погибли ее муж, простой крестьянин, и единственный сын. Но от чьих пуль они погибли, французов или партизан, никто не знал. А грохот стрельбы в тот день стоял такой же, как сегодня.
Затрещал телефон. Ню сообщил Луану тревожную новость: отряды Биньсюен атаковали одновременно множество целей, в том числе генеральный штаб, городскую полицию, генеральное управление приема беженцев. Снаряды падают в парке дворца Независимости…
— Снаряд разорвался прямо в том месте, где мы с тобой обычно пьем кофе. Два металлических кресла изуродованы. Подставки для цветов, находившиеся рядом, расколоты вдребезги… — сообщал он.
Ню оставался спокойным, хотя вокруг бушевал огонь и столбы пламени взлетали в полуденное небо.
Он не пригласил Луана немедленно приехать во дворец Независимости. Таким образом, он как бы давал понять, что обстановка не настолько напряженная, чтобы тотчас начать обмен мнениями. Он лишь предложил Луану вместе отужинать сегодня вечером.
— Из Гуе мне прислали анчоусы. Пока они свежие, лежат в холодильнике. Я велю их приготовить по рецепту королевской столицы.
О еде Ню обычно не говорил. На еду он не обращал внимания. Сегодня об этом он заговорил впервые. Значит, Ню пребывает в исключительно приподнятом состоянии духа.
Лук вскарабкался на крышу гаража и стал напряженно всматриваться в даль.
— Лук! Осторожно, кругом рвутся
Лук немедленно слез с крыши и испуганно сообщил Луану:
— Горит деревня Тёкуан, а как же Зунг?
Луан забеспокоился. Он поспешно набрал номер ее домашнего телефона. Трубку долго никто не снимал, и Луан перезвонил. Но к телефону так никто и не подошел. Тогда Луан набрал номер телефона полицейского управления. Не исключено, что Зунг в это время находилась на работе.
Лук хорошо понимал отчаяние Луана. Он не спускал глаз с телефонного аппарата. Вдруг лицо Луана просветлело:
— Алло, это полиция? Прошу извинения, соедините меня с Зунг… Зунг! Она работает у полковника Чан Винь Дата!.. — что есть силы кричал он в трубку, в которой беспрерывно раздавались посторонние звуки. — Да, да, Зунг…
На той стороне кто-то отборно выругался, а затем как будто послышался голос Зунг. И все смолкло. Луан нетерпеливо ждал.
— А может быть, я сбегаю в управление? — тихо предложил Лук.
— Нельзя! Ты же слышишь, кругом стреляют. Мимо дома Луана пробежали перепуганные люди.
Они пытались вырваться из зоны боевых действий.
Тхатъ включил радиоприемник. Радиостанция Биньсюен передавала последние известия: их армия «стала хозяином» района школы Петруса Ки, заняла управление полиции, окружила генеральный штаб. Тхать настроил приемник на другую волну. Радиостанция Сайгона сообщала о боевых действиях прямо в городском управлении полиции и призывала армию Биньсюен сложить оружие.
Луан нервно расхаживал по комнате.
Обстановка складывалась точно так, как предвидел А-07 в приказе, направленном Луану через Зунг. Разумеется, А-07 не мог нарисовать всех деталей, однако политическая сторона вопроса им была изложена абсолютно верно. Американо-французские противоречия подходят к своей высшей точке. Нго Динь Зьем нанес удар и тем самым укрепил свою власть. Но этот удар оставил на новом политическом режиме такие следы, которые ему уже никогда не удастся замести. Что касается революционного движения, то для него еще не наступил тот момент, когда оно при помощи оружия может предотвратить кровопролитие. Однако эти события должны ясно показать народным массам лицо врага. Разбив Биньсюен и другие профранцузские группировки, эксплуатируя мощный подъем национального самосознания после победы при Дьенбьенфу, Нго Динь Зьем смог на какое-то время ввести в заблуждение определенную часть народных масс. Он не упустил также ненависть населения к Биньсюен и другим религиозным группам.
В задачу Луана входило использовать противоречия, которые возникали в новой политической ситуации. Благодаря такой тактике революции удалось частично сократить вооруженные силы Биньсюен и патриотически настроенных религиозных групп, создать условия для их дальнейшего существования и деятельности и под прикрытием этих групп перейти к постепенному формированию вооруженных сил революции. Но этот вопрос находился уже вне компетенции Луана. Это был общий замысел Центра.
На глазах складывающаяся обстановка вызывала у Луана множество тревожных мыслей. Действительно ли арестован Нгок? Обмениваясь с ним соображениями о развитии обстановки, он в свое время пришел к заключению, что в стане противника можно посеять дополнительные противоречия. Но сейчас, пожалуй, больше всего его беспокоила Зунг.