Игра за линией поля
Шрифт:
Занимаю кресло за столом в виде полумесяца и спокойно реагирую на яркий свет и камеру. Пару месяцев назад я выходила на сцену с кучей зрителей в зале, способны ли меня напугать четыре человека с членом между ног? Вряд ли. Я была в короткой юбке чирлидерши в кругу напичканных тестостероном парней и выжила. Я прошла огонь, воду, медные трубы и ежедневные шутки с сексуальным подтекстом. Некоторые даже понравились, поэтому поднимаю табличку с оценкой десять из десяти.
Без запинки и волнения произношу всё то, что было на листочке и с лёгкостью пёрышка завершаю «эфир».
Хочется расплакаться от гордости за
Я покидаю стены студии и уже на выходе врезаюсь в мужскую грудь, витая в облаках. Отшатываюсь назад и окрылённость как рукой снимает.
Его глаза насыщены чистотой светло-серого, а это означает нейтральность. То же самое, что сравнить с голубым небом без единого облачка. Белая футболка в некоторых местах грязная и практически вся влажная. Глупее и не придумать, ведь он был на тренировке. Разве были сомнения, что Трэвис не вернётся в прежнюю футбольную гавань? Нет. Он там как рыба в воде.
Я возвращаю взгляд от его груди к лицу.
По-хорошему стоило бы делать ноги, но я не всегда слушаю голос разума, поэтому выпаливаю:
– Уже успел сломать чьи-то кости или сегодня это не в твоих планах?
Усмешка украшает его губы, в глазах сияет озорной блеск, а не серебристые клинки. От него веет потом и парфюмом, и я почему-то нахожу в этом аромате что-то притягательное, знакомое. Ладонь чешется запустить пальцы во влажные и растрёпанные волосы. Совсем из ума выжила, если ощущаю всё это к Трэвису. Не позволяю себе углубляться и не дожидаюсь ответ, тут же выдаю следующее:
– Ух ты, да ты в хорошем настроении. Полагаю, потому что всё-таки отнял чью-то кость и теперь можешь возродить тёмного Лорда. Пришлёшь приглашение на кладбище?
– С чего ты взяла, что я в хорошем настроении? – растягивает Трэвис, смотря на меня без обычной снисходительности.
– По глазам вижу.
Я обхожу его массивную фигуру и направляюсь к выходу из здания, а лучше бы бежала и торопилась на встречу с Митчем. Дополнительно корю себя за то, что ляпнула про глаза. Не о тех глазах, волосах и тем более аромате должна думать. Но ничего не могу поделать, всё работает на уровне подсознания. Я не в силах дать логическое объяснение за притяжение к нему, оно нежеланно и с ним можно бороться.
– Думаешь, что знаешь меня? – бросает вдогонку Трэвис.
– Нет и не хочу, – не оборачиваясь, отвечаю я.
– Ох, ну, да-да.
Я уже на верном пути свернуть за угол, как слышу:
– Твои глаза тоже о многом говорят. Ты читаешься как открытая книга, Одри. В тебе нет загадки.
– Купи сборник головоломок и отведи душу. А лучше найди загадку.
– Слова истиной истерички, – смеётся он.
Показываю средний палец и скрываюсь за углом, но всё равно слышу его громкий голос.
– Оставь при себе. Понадобится сегодня вечером, когда очередной раз будешь думать обо мне.
– Мудак, – проговариваю себе под нос.
Сквозняк отвешивает пощёчину, когда резко открываю дверь и выхожу на улицу. Хочется, чтобы холодный ветер остудил пылкий нрав и адреналин, который вновь ощутила благодаря
Не нравится быть причиной крушения поезда? – на зло вспоминает разум.
Я хмурюсь и прибавляю шагу, но убежать от мыслей никогда не получалось. Они догоняют и продолжают насмехаться голосом Трэвиса. Вечер пойдёт насмарку, если продолжу в том же духе.
Глава 13. Одри
Echos – Saints
– Выглядишь потрясающе.
Я ровняюсь с Митчем, который тут же открывает дверь машины передо мной, предварительно чмокнув в щёку. Этот милый жест и комплимент заставляют покрыться румянцем все участки тела. Довольно удивительно, если учитывать тот факт, что я не из робкого десятка и уж тем более не падаю в обморок при упоминании слова «киска».
Я улыбаюсь.
– Спасибо, потому что всё это… – обвожу указательным пальцем чёрное платье-футляр, открывающее руки и длиной а-ля девочка-целомудрие до колен, имеющее фигурное декольте и навеивающее ощущение, словно вошла в роль жены премьер-министра, немного не в моём стиле. Завершаю предложение чистейшей правдой: – Было создано за полчаса.
– Полчаса? – брови Митча подпрыгивают, а следом он шутливо бьёт себя кулаком по груди. – Ай да я. Какое счастье, что тогда мы ввалились в тот бар. Изначальный маршрут был другим.
Я прищуриваюсь, занимая пассажирское кресло в роскошном салоне приятного бежевого цвета. Чувствую себя чертовой богачкой.
Ах, да, ещё женой премьер-министра.
– Хочешь сказать, что я могла остаться без Бибера на ночь?
Митч, сверкнув белоснежной улыбкой, огибает машину, ровно держа осанку и грациозностью тигра так, что некоторые студентки оборачиваются, видя дорогую машину на парковке кампуса. Я их полностью понимаю. Парень, облачённый в идеально пошитый темно-синий костюм-тройка, с не менее шикарными внешними данными не может оставаться в тени. Он всегда будет мишенью и желанным трофеем. Сейчас это не тот Митч в простой футболке и джинсах, распевающий в баре глупые песенки и алкоголь, а деловой мужчина, знающий цену всему, что видит.
Он подмигивает завоёванным воздыхательницам и устраивается на соседнем кресле, выезжая на проезжую часть.
– Не могу гарантировать, – в конце концов, говорит Митч. – Мог найтись другой сумасшедший кандидат.
– Безумнее тебя?
– Такие тоже есть.
Я почему-то сразу поднимаю из сознания похороненный образ Трэва.
Если Митч безумен по-доброму, то Трэвис его полная противоположность. Сумасшествие моего недобывшего граничит на уровне «гори оно синим пламенем», порой кажется, что он может убить уже мёртвого. По спине прокатывается рой мурашек, отчего ёрзаю в кресле, но стараюсь оставаться спокойной, потому что в голове ножом вырезаются недавно брошенные Трэвом слова.