Игра за линией поля
Шрифт:
Я наклоняюсь и прижимаю губы к её уху.
– И почему это сразу должна быть кровать?
Одри фыркает и отступает назад, создавая дистанцию.
– На тебе свет клином не сошёлся, Трэвис, отсеки мою голову, если это произойдёт. Снова.
– Я подточу косу к твоему появлению.
Она задирает подбородок и расправляет плечи, из-за чего взгляд автоматически опускается на грудь. Впервые в жизни думаю, что закрытые платья создал дьявол, хотя он был предусмотрительным и всё-таки снизошёл до одного открытого участка.
Я
Я перехватываю новый бокал и делаю большой глоток.
Этого мало.
– Пиво, – объявляю бармену, который продолжает смотреть в сторону Одри.
Я не такой тактичный, как хотелось бы, поэтому откашливаться и тем более ждать не в моём репертуаре.
– Эй! – громко окрикиваю парня.
Он подпрыгивает и находит меня. Ужас поселяется в его глазах, как будто был пойман с поличным, из-за чего неожиданно выпаливает:
– Твоя девушка?
– Мой геморрой в заднице. Пиво.
За несколько секунд в руках появляется стакан с холодной жидкостью. Я топлю в нём разочарование и ищу ту, что утолит голод, заранее зная, что останусь голодным.
Мимо проходит хороший вариант, и я не теряюсь. Я был бы полным кретином, если бы не заметил, что каждый раз её путь прокладывается в шаге от меня. И нет, это не случайности. И да, я принял предложение ещё до того, как решил выдвинуть своё.
Направляюсь за незнакомкой, ощущая на затылке ту самую красную точку прицела автомата и руша теорию о том, что Одри является моей девушкой.
Через плечо ловлю её взгляд и подмигиваю, посылая ухмылку. Одри закатывает глаза и отворачивается, продолжая разговор с компанией стариков. Забавляет сам факт того, что она посмотрела вслед. Ревность – это вишенка на торте. Конечно, он и без украшения будет вкусным, но прекрасно сойдёт за приятный бонус.
– Я Ванесса, – говорит женский голос.
Я закусываю губу и посылаю её полуулыбку.
Сегодня тебя уволят, Ванесса.
– Трэв. Где тут туалет?
Ну, конечно, я знаю, где он, но почему бы не поиграть в дурочка?
Девушка вежливо улыбается.
– Я покажу.
Мы оба понимаем игру, но так всегда интереснее, нежели прямое предложение перепихнуться в туалете.
Пара поворотов и перед глазами белоснежная дверь, она вроде врата в рай, но в тот, где царит разврат.
Я подмигиваю девчонке и дёргаю ручку.
– Спасибо за помощь.
Она кивает и делает шаг назад, прижимая поднос с груди. Её карие глаза светятся возбуждением, но мы теряем зрительную связь, когда захожу в комнатку и закрываю дверь.
На
Я мою руки и поправляю чёрную рубашку.
Даже если моя проводница передумала, я с удовольствием поизмываюсь над Одри, задержавшись в одиночестве.
Тихий стук в дверь заставляет улыбнуться. В одиночестве я не останусь.
Каштановые волосы, собранные в хвостик на затылке, появляются первыми.
– У тебя же нет девушки, – утвердительно произносит она, появляясь полностью.
Я быстрым взглядом окидываю стройное тело, хотя не могу отделаться от скудного чувства, подсознательно сравнивая с изгибами Одри. Белая рубашка скрывает небольшую грудь, юбка-карандаш держится на узких бедрах. Скучно, но создано для подобного рода заведений. Стоит дополнить очками, красной помадой и карандашом в пучке из волос, как всё заиграет совсем другими красками, прямо-таки фантазии школьника-девственника.
– Я бы не просил провожать, будь это так.
– Трэв, ты можешь быть тем ещё мудаком-изменщиком, – её голос приобрёл смелые октавы, это импонирует.
Я поднимаю бровь.
– Пришла поболтать?
– Хочу расставить точки над i. Я видела, что ты танцевал с девушкой.
– И тем не менее, посылала намёки, поводила до туалета и вернулась сейчас.
– До того, как вы танцевали, – настойчиво замечает она, словно пытается убедить себя.
– Но ты тут, и ты понимаешь, что мы не пересечёмся завтра, послезавтра или через неделю.
В её глазах появляется любопытство.
– Не настаиваю на повторной встрече, но спрошу, с чего бы такая категоричность?
– Я улечу завтра и не верю в отношения на расстоянии.
– Сойдёт. Ты хотя бы имя моё запомнил?
Я остаюсь честным и жму плечами.
– А нужно?
Клянусь, девяносто девять процентов девушек уйдёт, если будешь говорить с ними в подобной манере и прямолинейно. Но она остаётся и более того, расстёгивает верхние пуговицы рубашки. Мне ещё никогда не было так просто, поэтому слегка обескуражен.
– Ванесса, – напоминает она, встав рядом и подставив руки под кран, из которого тут же бьёт струя воды.
Девушка смачивает изгиб шеи, наблюдая за мной в отражении зеркала.
– И у меня пятнадцать минут на перерыв.
– Чертовски легко с тобой, это настораживает.
Она расставляет ладони по поверхности столешницы, оттопыривает попку и выгибает спину. Её розовые губы складываются в улыбку.
– Мы хотим друг от друга одного, зачем усложнять?
Я больше не жду. Провожу пальцами вдоль позвоночника, улавливая, как меняется её дыхание, и сую под юбку, провожу пальцами между складками и улыбаюсь.