Игра

Пира Арип

– Я не ропщу, Богиня, – сложила я ладони молитвенным жестом, обращаясь к Подруге, – просто…

– Рваное сари! – гордо вплывшая на кухню Манорама удивлённо воззрилась на меня, замершую перед ноутбуком, – что ты делаешь? А впрочем, – тётя театрально поморщилась, скрывая своё неуверенное обращение с подобной техникой, – неважно. Я хотела спросить, приготовила ли ты кхир. Ну и снять пробу, разумеется. – Тётя подула на свежий маникюр и помахала в воздухе руками.

– Конечно, тётя, – я вскочила со стула, который принесла с гостиной, – сейчас я вам

положу.

Достав из холодильника глубокое блюдо с лакомством, я аккуратно, стараясь не повредить форму готового кушанья, положила в маленькую тарелку пару ложек кхира.

– Вот, тётя, – протянула я ей вообще-то готовящееся по особым праздникам блюдо, но по желанию Манорамы, приготовленное мной сегодня.

Она же, недовольным взглядом осмотрев предложенное, раздражённо заявила:

– А где лепестки миндаля?

– Простите, я планировала посыпать ими блюдо перед подачей на стол, чтобы они не отсырели в холодильнике, – я достала с полки баночку с обжаренными лепестками миндаля, и распределила щепотку поверх сладости.

Манорама демонстративно достала ложку, напоминая о том, что я забыла ей её предложить, и, оттопырив мизинец, «элегантно» попробовала угощение. Скривив лицо, она, тем не менее, промолчала, и в два счёта расправилась с небольшой порцией.

– Сахару многовато, – процедила тётя, и, на удивление, больше ничего не добавив, кроме чудаковатой присказки – хелло, хай, бай, бай, – выплыла из кухни.

Я облегчённо выдохнула, улыбнувшись остававшемуся незыблемым отторжению Манорамы, и вернулась к поиску танцовщиц, выбросив из головы романтические мечтания.

Просмотрев несколько видео выступлений, я отобрала наиболее понравившихся, и, позвонив их агенту, заказала желаемый номер. Озвученную приветливым женским голосом цену я вполне могла себе позволить потратить в виде подарка своей сестре. Благодаря уже поступившим на мой банковский счёт суммам, я обеспечила себе как минимум полгода безбедной жизни.

– Это если тратить с умом, – поправила я себя вслух. – И, да, надо не забыть связаться с арендодателем тётушкиного дома, проверить, поступает ли оплата за дом.

Озвученные мысли привычно укололи сердце болью потери семьи. Паяль все еще гостила у родителей, не торопясь возвращаться в Шантиван. Видимо, ей тут несладко жилось. Манорама третировала свою невестку, всё больше входя во вкус роли свекрови. Об этом с извиняющейся улыбкой сказала мне Анджали сегодня утром. Мысли о тётушкином доме повлекли за собой мысли о родительском доме. Глаза защипало – я не ожидала от Арнава такого подарка. Как же я его люблю. Все его подарки – звездный комплект украшений, медвежонок с сердцем, ключи от дома вместе с документами, заверяющими принадлежность дома мне, – всё кричало о его любви ко мне. Невозможно вкладывать больше любви, не бывает громче признания…

Но в то же время он молчал…

«Ты не временная жена, Кхуши…».

Эти слова согревали сердце, но не отменяли нашего контракта. Молчание о причинах его ненависти – существовавшей ли, и о причинах нашего брака постоянно

воздвигали между нами стену, не давая мне даже прошептать о своих чувствах тогда, когда хотелось кричать об этом всему миру.

А время шло, время и не думало замедлять свой ход. Я же до ужаса боялась начинать этот разговор – Арнав просил время, ему и решать, что будет дальше – точка или многоточие. Быть нашему браку, жить нашей любви – всё зависело от него.

Я подспудно постоянно чувствовала шаткость своего положения, ненадёжностью верёвочного моста над пропастью терзавшего мне нервы. А если он решит прекратить наш брак? Теперь меня не волновало, как я буду жить после развода. Не было вопросов и на что я буду жить. Я просто не представляла, как я смогу ЖИТЬ без своего Арнава, любимого, мужа…

Я потёрла ладонями виски. Как бы я была сейчас рада присутствию любого из членов семьи Райзада, которые могли бы разогнать наваливающуюся безысходность. Неуверенность давила постоянно, незримо, но отчётливо высасывая силы. Только присутствие Арнава разбивало вьющееся вокруг меня предчувствие падения. Я прислушалась, надеясь уловить чьё-то присутствие. Тщетно. Дом словно вымер – огромный Шантиван был пуст, женщины разошлись по комнатам, а мужчины не вернулись с работы. Сама, Кхуши, сама. Справляйся с этим сама.

Я снова открыла ноутбук, старательно сосредотачиваясь на сестре. Её день рождения должен стать незабываемым. Подсознание напомнило мне свой день рождения, когда поздравила меня только Паяль. И Нанке. Накатили обида, ударившее под дых ощущение своей ненужности. Слёзы подступили к глазам. Хотелось зарыться в тёплых маминых объятиях, ощутить на своей голове шершавую, твёрдую, но такую ласковую ладонь отца, дающего благословение. Услышать тётино «Божешьтымой»… Вернуться в беззаботность, где лучшим лекарем от наносимых обид были джалеби…

Я захлопнула крышку ноутбука, подхватила его и пошла в комнату. Мне захотелось ощутить подаренный Арнавом дом. Простое колечко с двумя ключами и брелоком в виде замочка и ключика – весомость и материальность счастливых воспоминаний. Список дел почти готов, а что еще добавить к танцовщицам, я подумаю позже – в данном случае время терпит. Время терпит…

Арнав.

– Анджали, но твой врач в Дели! А если что-то случиться? – уже битых полчаса я пытался переубедить сестру в принятом решении об отъезде в Шиш Махал. Но она упрямо стояла на своём.

– Успокойся, Чоте, – сестра была какой-то рассеянной, полностью погружённой в себя. Создавалось ощущение, что для общения осталась только оболочка. Лишь изредка, при взгляде на меня, на её лице мелькала неявная улыбка, наполненная грустной теплотой. – Я переговорила с врачом, он порекомендовал мне доктора в Лакхнау, и уже переслал ему мою медицинскую карту. К тому же, со мной будут нани и тётя.

– А как же твой муж? – ворохнулось во мне тяжёлое чувство. Я перевёл взгляд на удивительно молчаливого Шьяма, губы которого при упоминании статуса мужа моей сестры искривились, выдав подобие улыбки.