Игра
Шрифт:
Я сажусь на пол и трачу час, находясь там, просто наблюдая за ними, пока не звонит мой телефон. Я бросаю им обратно игрушку конг, которую купил для них, и питбуль с радостью бросается за ней, затем поднимаюсь, чтобы ответить на телефон.
Это Брэм.
— Да? — говорю я в телефон.
— Что, черт возьми, случилось с тобой прошлой ночью? — спрашивает Брэм. — Ты просто смылся, и мы не могли тебя найти. И Кайлу мы тоже не могли найти.
— Пошел прогуляться.
— Ты всегда гуляешь, — говорит он. Он прав. Джессика –
— Никола говорила с Кайлой? — спрашиваю я. Я еще не писал ей. Я все утро дискутировал с собой по этому поводу.
— Да, она писала ей. Кайла говорит, ты нашел собак и взял их домой?
— Да, — я смотрю на них прямо сейчас. Прочищаю горло. — Слушай, извини, я оставил телефон дома, а ее телефон умер, так что мы не могли позвонить вам.
Брэм вздыхает.
— Хорошо. Ну…вы пропустили конец большого концерта.
Полагаю это подначка по поводу VIP-билета.
— День был фантастическим. Спасибо тебе, приятель.
— Не пойми меня неправильно, Лаклан, — говорит он, — но…
Я тяжело вздыхаю
— Что?
— Я беспокоюсь о тебе. Когда ты делаешь что-то подобное. Просто уходишь.
От этого замечания моя челюсть напрягается.
— О чем точно ты беспокоишься?
Он делает паузу.
— Знаешь, — тихо говорит он. — Пока ты здесь, я чувствую за тебя ответственность.
Я крепко сжимаю телефон, чувствуя прилив гнева, который проходит сквозь меня, расплавленный и горячий.
— Мне, бл*дь, тридцать два года, Брэм. Я здесь чтобы помочь твоей заднице, а не чтобы нянчиться. Ты можешь думать, что знаешь меня, но это нахрен не так.
— Знаю, знаю, — быстро говорит он. — Прости. Хорошо? Извини.
— Ладно, — бормочу я. — Я лучше пойду.
— Подожди, — говорит он. — Просто напоминаю тебе о сегодняшнем вечере
Я хмурюсь.
— Сегодняшнем вечере?
— С Жюстин.
— О, охренеть, твою мать. — Я прижима кулак ко лбу. — Это сегодня?
— Сегодня понедельник, и это единственный шанс, который у нас есть, Лаклан. Пожалуйста, не отказывайся. Нет ни единого шанса, что Никола позволит мне занять твое место, и я уверен, Жюстин не захочет меня там видеть. Там ждут только тебя.
Кайла. Я думаю о Кайле. Будет ли ей дело до этого? Стоит ли вообще упоминать об этом?
— Сегодня я действительно не чувствую что общение это мое, — говорю я, хотя знаю, это бесполезно. — Особенно с людьми, которые будут там.
— Лаклан, — говорит Брэм. — Ты на следующей неделе уезжаешь. Просто сходи, выпей, познакомься с ее отцом и расскажи ему обо всем. Это все, что ты можешь сделать и это наша последняя попытка.
— Как насчет… — затихаю я, потирая нос.
— Как насчет чего?
— Ничего, — отвечаю ему. — Хорошо, я сделаю это. Я пойду. Но как только пойму, что все сделано, я уйду.
—
— Конечно, ты там будешь.
Вешаю трубку.
И с этой беспокойной энергией я беру собак и иду на прогулку.
Я сижу на Джайантс Променад и смотрю на лодки в гавани, одна собака на скамейке рядом со мной, вторая у моих ног. Я решаю дать им имена. Питбуль Эд. Терьер Эмили. Я люблю давать собакам человеческие имена. Это уважительно по отношению к ним. Это говорит им, что они одни из нас и нам напоминает об этом же.
Я много раз достаю телефон из кармана куртки, смотрю на него. Думаю о то, чтобы связаться с Кайлой. Спросить как она. В порядке ли она. Хочу упомянуть, что увижусь с Жюстин, и что это ничего не значит.
Но я этого не делаю. Потому что боюсь, что ее ответом будет «Ну, ты можешь встречаться с кем хочешь» или «Это нормально, ты ничего не обязан мне объяснять» или даже язвительное «Почему ты мне это говоришь? Я хочу сделать все правильно, но я не создан для этого. Мы с Кайлой не вместе, а я уже веду себя как я. Неверное время вводить ее в заблуждение прямо сейчас. Или в любое время.
В итоге мы с собаками идем обратно в квартиру. Я все время занят. Иду на пробежку. Иду в тренажерный зал на первом этаже. Сижу в интернете, пытаясь найти спасательную службу, которая могла бы найти дом для Эда.
И узнаю подробности о вечере с Жюстин. Все в силе. Она подъедет на лимузине к семи часам. Так что я иду в душ. Укорачиваю бороду до минимума, прилизываю волосы, надеваю черный костюм и галстук. Он выглядит на мне совершенно неестественно, и лишь намек на мою татуировку на ключице - nunquam iterum (прим. пер. никогда снова - перевод с латинского) – которая напоминает мне что это все еще я. Большой плохой волк в овечьей шкуре.
К счастью вечер не так ужасен, как я предполагал. Я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке. Ненавижу общаться с подобными людьми, теми, кто сидит наверху и бросает камни вниз. Но порой я могу делать бесстрастное лицо. Я хорошо играю. С Жюстин. С близкими друзьями ее отца. С ее отцом. В костюме и галстуке я выгляжу достаточно респектабельно, чтобы обмануть их всех, и когда я говорю о проекте Брэма, о концепции Брэма, я убедителен. Я рассуждаю серьезно, и это работает. Потому что я верю в это, и хочу, чтоб они тоже поверили.
Где-то после девяти часов, я отвожу Жюстин в сторону и шепчу на ухо.
— Как думаешь, я справился? Только честно.
Она застенчиво улыбается и проводит пальцами по галстуку, притягивая меня ближе.
— Думаю, ты продал им проект. Не удивлюсь, если он проинвестирует его.
Не в силах сопротивляться, я улыбаюсь ей.
— Хорошо.
Она не отпускает мой галстук.
— Хочешь бокал шампанского?
— Нет, — говорю я ей, — Я в порядке. На самом деле, я должен идти.