Играя в людей. Том 1
Шрифт:
— Раскрасить…
Костя не нашел, что ответить на заторможено произнесенное слово. Лишь всматривался обеспокоенно в собеседника темными глазами.
Из-за поворота выехал автобус. Коля встал, пряча пакетик в карман.
— Не дрейфь, парень, прорвёмся! — улыбнулся Симонов. — Этот мир ещё будет нам яйца лизать!
Коля зашагал к остановке, ничего не ответив.
Глава 19. Кафе
Тьма рассеялась быстро. Леон на этот раз даже не особо обратил на это внимание.
Пока все сложилось неплохо: и жив остался, и даже бескровно слинял от бандитов! Хорошо, но… Лео не мог унять дрожь, хотя уже отъехал от своего двора на значительное расстояние. Он всё
«Хотя какую машину сейчас можно считать подозрительной?» — на этот вопрос самому себе ответить Леон не мог. Он знал, что его могут преследовать, но так и не подошел к разгадке того, кто бы это мог быть и самое главное — почему. Машина свободно летела по шоссе в стороне от плотной городской застройки, но мысли Леона были заняты отнюдь не дорогой. А опасностью, которую для него представляли неизвестные бандиты — раз, и проблемами собственного здоровья — два.
То, что он называл приступами, в последнее время случалось с ним всё чаще. Внезапное затемнение, секундная остановка сердца, запах табачного дыма, который как Леону казалось, возникал словно из ниоткуда и преследовал его даже там, где по определению не могло быть людей с сигаретой, чувство дежавю — слишком много странностей. Если бы это случилось несколько дней назад, Леон был бы уверен, что этому всему найдется вполне логичное, не выходящее за рамки объяснение: общая усталость на работе, переутомление или в качестве самого плохого для Леона варианта — симптоматика страшной и мало поддающейся лечению болезни. Возможно, психической. Однако в последнее время с Леоном случилось столько всего необычного, что эти возникающие откуда-то «приступы тьмы» уже не казались чем-то хаотичным. Леон уже видел некоторую систему в том, когда, как и почему они происходят: каждый раз, когда перед ним становится какая-то сложная задача, требующая выбора, случается приступ, который тут же быстро проходит.
Теперь оставалось понять, от чего именно они происходят и как работают? Если бы за ним не гнались какие-то бандиты, в его квартиру не пытались бы вломиться преступники, а его пассажира менее суток назад не похитили бы неизвестные, он бы вероятно просто обратился к врачу. Возможно, ему бы выписали успокоительные, или наоборот, признав опасным для общества и самого себя, упрятали бы измученное видениями тело в психиатрическую лечебницу. Но сейчас наступило не лучшее время, чтобы искать помощи у медиков. Теперь было бы хорошо обратиться за помощью к правоохранительным органам, но и этот путь казался Леону слишком рискованным. Учитывая, что на него явно не с самыми лучшими намерениями хотел напасть вооружённый пистолетом незнакомец, до этого мило беседующий с высокопоставленным полицейским, на помощь полиции не приходилось рассчитывать.
«Рассчитывать сейчас можно только на себя. И на пистолет с ружьем,» — подумал Леон и машинально поправил висящую на поясе кобуру. Ему было непривычно ее носить, и он опять пожалел о том, что не имел достойного опыта обращения с оружием. Ну если не считать охоту с дедом Лешей, которая на некоторый период его жизни стала его источником заработка. Сколько себя помнил, Леон удивлялся, как много различных профессий и подработок он сменил. Ему приходилось работать и дальнобойщиком, и продавцом, и грузчиком, и доставщиком или вот до недавнего времени таксистом. Жалко только, что среди значительного жизненного и профессионального опыта Леона не было военной карьеры или, допустим, работы охранником или полицейским. Это могло бы пригодиться сейчас, и он бы не сбегал так трусливо из своего дома под натиском обезличенной угрозы в лице нескольких бандитов.
«Да, жалко, что в юности не удалось послужить в армии,» — подумал Леон и неожиданно поймал себя на мысли. Почему? Почему он не служил? Юные годы… А помнит ли он это? Где-то с минуту он старался вспомнить свою юность. «Абсурд, я же … — догадка его просто поразила: — просто это знаю. Знаю, что никогда не был в армии. А вот где я был?» — этот вопрос, как показалось Леону, мог быть актуален после длинных праздников в, проведенных в кругу собутыльников, но не после многих лет жизни.
Он не мог вспомнить не одну
— Так, таксистом я работаю три недели, до этого месяц работал дальнобойщиком и ещё месяц грузчиком и продавцом. А что до этого? Кто у меня есть из знакомых из прошлой жизни? Витька? Мы с ним вот сейчас таксуем, до этого вместе гоняли на большегрузе. Мы вроде учились вместе… — Леон никак не мог вспомнить никакого конкретного эпизода из их совместной учебы. Он только знал, что они вместе учились в университете, но он даже не был уверен, что знает, какой факультет заканчивал.
— Тетка? Я видел её, когда она мне отдала ключи от квартиры четыре месяца назад. И с тех пор я ей почему-то не писал и не звонил. Родители? — Леон неожиданно понял, что не может вспомнить ни одного эпизода из своего детства. — Возможно, все просто: это настолько далекое прошлое, что память о нем уже давно затерлась, — решил он. Но тут новая мысль, ужаснее первой, заставила его вздрогнуть и сильнее вцепиться побелевшими пальцами в руль: он не мог определить, сколько ему лет. Не знал. Да и само чувство времени кажется, не значило для него ровным счетом ничего. Оно сжималось и растягивалось, послушной чьей-то невидимой воле. Тогда как понять, что составляло его детство, молодость? Леон не смог вспомнить не только события своей юности, но даже детали событий, предшествующих его переезду в этот город. Словно его, Леона, и не существовало до знаменательного момента заселения в «теткину» квартиру…
— Так хватит! — жестко сказал Леон сам себе. — А то так, чего доброго, можно и с ума сойти. Я просто испытал шок от всей этой истории с бандитами, мне страшно, вот моя психика и дает такие сбои.
Это оправдание на некоторое время его успокоило.
«Вождение +1.
Самообладание +1.
Самообучение +2.
Состояние: голод.
Необходимо пополнить уровень энергии.»
Проезжая по трассе, он заметил сбоку указатель «Шашлычная — 200 метров» и несколько фур, припаркованных на обочине. Видимо, кафе пользовалось успехом, и Леон, испытав неожиданный голод, решил подкрепиться и заодно развеяться.
Припарковав машину чуть поодаль от кафешки, но так, чтобы она просматривалась из окна, он взял с сиденья рюкзак. Спортивную же сумку спрятал таким образом, чтобы она не бросалась в глаза тем, кто рискнет заглянуть в салон. Сначала Леон хотел взять с собой и спортивную сумку, но потом решил, что человек с баулом будет привлекать намного больше внимания, чем водитель с хоть и плотно набитым, но вполне распространённым городском рюкзаком. Поэтому пришлось ограничится только рюкзаком, благо его емкость позволяла держать в нем все самое необходимое.
Лео направился к длинному одноэтажному зданию, с одной стороны которого, около пристройки несмотря на мороз ароматно жарился на мангале шашлык, за которым присматривали двое кавказцев. И кавказцы, и дом на отшибе показались Леону подозрительными, но то ли дурость, то ли любопытство, то ли некая высшая сила гнали таксиста вперед.
Леон зашел внутрь здания и огляделся. В довольно просторном помещении с неприятно низким потолком царил скромный минимализм — полдюжины столов и пластиковых вытертых стульев, две вешалки в углу и стойка у противоположной стены помещения, за которой располагались стеллажи с товарами и стояла микроволновка. Играла негромко музыка, и, несмотря на небольшое количество окон, в помещении было светло. За прилавком стояла пожилая полная продавщица, а рядом суетилась молодая официантка, которая в данный момент аккуратно вынимала из микроволновки бумажные тарелочки с какими-то пирожками.