Игрек Первый. Американский дедушка
Шрифт:
«Служу Советскому Союзу! — А, поразмыслив, прибавил: — И на том свете буду служить!»
Исчезновению Мухи из Воробьевки не придали особенного значения. Он вообще был какой-то странный. Может, стал невидимкой.
Рассуждавшие в таком духе сами не знали, как близки были к истине. Пребывая в черной меланхолии, Муха боролся с искушением отправиться в параллельный мир. Дорог туда вело немало: петля, отравление, утопление… Единственное удерживало пограничника на этом свете: важность
Обезьянник Службы безопасности, куда поместили Муху, вполне его устраивал, потому что и там невидимок было видимо — невидимо.
— Что у нас творится с покойничками? — сразу справился полковник Судаков, наведавшись к задержанному.
— Навалом их тут.
— Надо дезинфекцию провести!
Глава шестая
В жизни Игрека произошло важное событие, поначалу им незамеченное. Время от времени Кукушка со злорадством порывалась покуковать полковнику Судакову. Всякий раз он, заткнув уши, покидал прорицательницу после первого же «ку-ку».
Приняв успокаивающую микстуру, Сергей Павлович пребывал на койке в расслабленном состоянии, отгоняя прочь непрошеные мысли о том, что на одной койке с ним улеглись несколько отъявленных диссидентов.
Полковник имел благое намерение соблазнить Алевтину, чтобы избавить Игрека от нравственной зависимости, от нее.
Судакову пришлось отказаться от своего плана только из-за проклятых диссидентов. Вообразив, что мерзавцы будут вертеться у него под ногами в интимные моменты и скалить зубы, контрразведчик сразу увял. Он и спать стал беспокойно, ожидая от бывших зэков подлых проказ.
Сергей Павлович пытался с ними договориться по-хорошему, но те трусливо отмалчивались. Ни звука не услышал полковник Судаков в ответ на чистосердечное раскаяние и предложение дружбы. Злопамятные попались подонки. Контрразведчик понял: если не вступит в контакт с покойниками, сойдет с ума. И будет помещен в ту же Воробьевку.
Сойти с ума в обратную сторону не удастся, и ждет его дорога в окно или под потолок. В другой жизни он, наконец, разберется с невидимыми поганцами!
Сергей Павлович бодрился, но на самом деле встреча с душами врагов страшила его. Будет ли он на том свете полковником безопасности? В живом виде Судаков обладал перед призраками хотя бы телесным преимуществом…
Понимая, что вес тела имеет значение в схватках борцов или боксеров, но не при встрече с враждебными невидимками, Сергей Павлович все-таки упрямо цеплялся за свою жизнь, чтоб сохранить столь привычную и любимую плоть.
Полеживая в койке после приема успокоительных капель, полковник Судаков меланхолически рассуждал:
«Вся мощь великой державы не может обеспечить безопасности бойца невидимого фронта от других бойцов невидимого фронта…»
В голове контрразведчика стало
«Наверно, призракам даже на атомную бомбу насрать! — без паники философствовал Сергей Павлович. — Вот кто третью мировую войну развяжет! Служба безопасности должна создать разветвленную агентурную сеть на том свете, чтобы иметь возможность вовремя предотвратить агрессивные выходки враждебных элементов…»
Слова сами находили друг друга. Оставалось только перенести их на бумагу. И послать… к чертовой бабушке.
Сергей Павлович с горечью вынужден был признать: если докладная записка о необходимости создания агентурной сети на том свете ляжет на столы московских генералов, верного служаку пожизненно упекут в Воробьевку. С правом носить полковничьи погоны на пижамной тужурке.
— Радуетесь, скоты, из за своей неуязвимости? — бодро обратился Сергей Павлович к призракам. — А если мы вас отравляющими веществами? — Судаков лихо испустил громкий срамной звук.
На него охотно откликнулись в других палатах. Пуская ветры, люди бессознательно стремились отвратить от человеческого сообщества незваных призраков.
— Передохли, сволочи? — с победоносным видом осведомился полковник Судаков. И узрел Ознобишина, памятником возвышавшегося над его койкой.
Скорбный вид доктора был красноречив:
«Еще один свихнулся в Воробьевке! Теперь ты наш навек! Доигрался на свою жопу! Ее ждут большие испытания! Что же тебе вколоть для начала, дорогуша?»
Полковнику Судакову нестерпимо захотелось хоть одному человеку открыть душу.
— Иннокентий Иванович, какое есть средство борьбы с призраками?
— Перекреститься!
— А если они неверующие?
— «Галочку» в жопу.
Судаков оторопел.
— Но у них нет жопы!
— А у вас?
Кукушка нашла свою жертву, когда та потеряла всякую способность к спасению.
Пребывая в черной меланхолии, полковник Судаков впал в дрему.
Игрек лежал на своей койке с толстой обтрепанной книгой сказок. На днях он научился складывать буквы в слова, и сам процесс чтения доставлял Долговязому несказанное удовольствие.
Кукушка устроилась в кресле напротив дремлющего Судакова. Настроилась на нужный лад. Ощутила в животе приятный холодок. Произошло соприкосновение с вечностью.
— Ку-ку… — легко, как выдох, вылетело из чрева прорицательницы. — Ку-ку…
Судаков открыл один глаз.
— Язык отрежу…
Что вещей Кукушке глухие угрозы! На нее с ножом кидались, горячими щами в лицо плескали, а она не изменяла своему предназначению.
— Ку-ку… ку-ку…
Сергей Павлович придавил сверху голову подушкой, чтоб лишить себя слуха, но роковое кукованье даже мертвый услышал бы. Не думал Судаков, что у судьбы такой тоненький, противный голосок.